Бездна космоса сияла мириадами огней. Ярко светила звезда класса желтый карлик, даря день более чем половине обитателей своей третьей планеты. Впрочем, уже не только третьей. И, при таких масштабах, громада станции казалась пылинкой, а семь толстых серебристых тросов орбитального лифта, уходящих к поверхности, — тончайшими нитями.
Именно такую панораму передавали камеры с внешней обшивки на экраны пассажирского салона челнока, стремительно гасящего скорость перед посадкой в ангар пятого кольца Исследовательского Центра Темполарис.
Отлично отдохнувшая на лунной базе команда ученых, разбившись на группки, шумно обсуждала несколько перспективных направлений для экспериментов. И только два индивидуума абстрагировались от этого веселого гомона.
Максим, руководитель отдела кибернетики, стоял возле экранов, смотря во тьму кажущегося бесконечным пространства. Его всегда тянуло в космос, он любил созерцать свет далеких звезд, разноцветные дымки туманностей, таинственную и холодную пустоту. Недаром он приложил столько усилий, чтобы попасть именно в этот комплекс, на орбиту.
Уже третий год частенько наблюдаю подобные виды, а до сих пор дух захватывает. Смотрел бы и смотрел, не отрываясь, — промелькнули мысли в сознании Максима, — неизвестность манит.
Уютно устроившаяся и «дремавшая» в кресле Вэйра, завершив моделирование очередной межъядерной реакции и сгрузив следующее на вспомогательные процессоры, потянулась, встала и направилась к одиноко стоящему Создателю.
— О чем задумался? — обратилась она к Максиму.
Да она социализируется семимильными шагами! Еще месяца два назад бы сначала похвастала своими успехами в научных (или не совсем) изысканиях, а потом, непременно, навязала разговор на интересующую её тему, даже не поинтересовавшись состоянием собеседника. Все-таки, выдернуть её из лабораторий и слетать на Луну в большой компании, было хорошей идеей! — подумал Максим, а сам честно ответил:
— Да вот, смотрю на наш Центр и невольно задумываюсь, насколько же шагнуло вперед человечество за последние полтора века, шагнуло вопреки всему. Колонизация и начавшийся терраформинг Марса, создание сотен добывающих комплексов на Луне, миллионы тонн выведенных на орбиту и за её пределы грузов. Силовые поля, атомарная сборка, управляемый синтез… всего не перечислишь. А совсем недавно, еще и создание новой формы разума. Да-да, про тебя говорю, Вэйра, — Макс улыбнулся.
— Невероятный прогресс, особенно для потомков приматов, которые пять сотен лет назад и электричество только в виде статических разрядов знали! — продолжила ИИ тем же тоном, с задорной искринкой в глазах.
Ещё и шутить стала, и правда — невероятный прогресс! Хотя, при такой силе интеллекта, оно и понятно, тут даже близко нельзя человеческими рамками мерить.
— Действительно, невероятный! И ещё невероятно то, что пятимиллиметровый кубик квантового процессора стал аналогом мозга этих самых потомков приматов. А их лучшие умы до сих пор бьются в догадках, почему не удается создать второй такой же, по такому же техпроцессу, — вторил ей молодой учёный.
— Именно! Я такая одна, у-ни-каль-на-я! Хотя и сама не понимаю, в чём тут дело. Хорошо хоть с меня закончили измерения снимать, а то не представляешь, как надоело висеть под электронными микроскопами и всевозможными сканерами! Теперь я — самый изученный пятимиллиметровый кубик, по крайней мере, в этой звёздной системе. С наибольшим количеством измерений на одиночный атом! — посетовала Вэйра.
— Кубик-рекордсмен! — подвёл итог Максим.
За таким оживленным разговором их застал едва ощутимый толчок присоединившихся к шаттлу манипуляторов, которые затянули его в недра ангара. Панели из наноструктурированного титанового сплава начали движение навстречу друг другу, закрывая шлюз белой стеной метровой толщины.
— Уважаемы пассажи… — запись прервалась, сменившись бодрым голосом пилота. — Так, ребята, проверяйте на герметичность свои «водолазные» костюмы, то есть скафандры, одевайте шлемы и кыш отсюда! Хочу маршевую фотонку проверить успеть перед следующим вылетом, не нравится мне её телеметрия.
— Эй, Роберт, ты чего, нас на неисправном аппарате вёз?! — возмущенно крикнул в пространство Стив, сотрудник финансового отдела, местной бухгалтерии.
— А некоторые недовольные, вместо кресла, в следующий раз полетят верхом на газовом баллоне, — тут же ответил пилот, — к вашему сведению, мистер экономист, между понятиями «неисправен» и «не нравятся показатели» целая пропасть. А в случае неисправности маршевого, я вас и на одном из четырех маневровых доставлю куда угодно, хоть на поверхность!
— Ладно, ладно, прошу прощения, мистер ас! И уже ухожу, — не стал перечить другу Стив. Сбоку послышались сдержанные смешки.
Девять десятков людей (и один андроид) облачились в свои скафандры, и проворно стали вылетать через три выходных люка в начинающий наполнятся воздухом массив ангара. Где тут же подхватывались силовыми полями хитрой конфигурации и переносились в ближайший транспортный узел.
Транспортная сеть станции была организована по последнему слову техники: парные трубы трехметрового диаметра подобно сосудам тянулись вдоль внутренней стороны каждого из шести многокилометровых колец, а от них тянулись многочисленные «капилляры» более узких ответвлений расходились по секторам. От восьми равноудаленных точек каждого кольца, вдоль опорных ферм, отходили трубы к оси вращения, где располагалось центральный модуль, от которого тянулся к поверхности орбитальный лифт.
