Глава 1
Здесь начинается Россия
31 октября, местное время 14–30.
Камчатская область, Первая речка, 6 километров к югу от поселка Мильково
Серега Грибанов, прищурив глаза, старался разглядеть стремительные тени лосося, идущего на нерест вверх по бурной реке. Конец октября — не самое лучшее время для рыбалки на Камчатке. Земля уже ощутимо подмерзает по утрам, на ней часто выпадает снег, пока неглубокий. На горах, ограждающих долину реки Камчатки с запада и востока, снег лежит уже с сентября. Озера и речные протоки с медленным течением уже покрыты слабым льдом, который еще не держит человека. И только на быстрых реках льда еще нет, и можно увидеть в прозрачной воде, как неумолимо, с упорством бульдозера идет на нерест последний представитель камчатского лосося — зимний кижуч. Он будет идти долго, последние рыбы будут нереститься в верховьях камчатских рек до конца февраля. Но основная масса рыбы идет поздней осенью. А этот год особенный, занятия в школе закончились, так и толком и не успев начаться.
Сначала, в сентябре, школьников традиционно вывозили на поля, вдоль долины реки Камчатки убирать овощи, морковку и свеклу. В начале октября вроде пошли занятия, Сергей обрадовался, ведь он уже в девятом классе, уже надо готовиться, кем он будет дальше. Сергей твердо решил пойти в институт, как его старший брат, который в феврале этого года уже закончил Тульский механический. Закончил хорошо, одним из первых на своей специальности и получил распределение возле самой Москвы, в конструкторское бюро министерства авиационной промышленности. Наверняка он там занимается интересными и жутко секретными вещами, если даже в письмах не пишет толком, в чем заключается его работа. Пишет только, чтоб он, Сергей, не валял дурака, а налегал на учебу, особенно на математику и физику. А как тут налегать, если учеба длилась всего три недели? 28 октября рано утром по радио объявили, что началась война. И тут же, по местному радио отменили все занятия в сельских школах. Потому что в них будут размещаться люди, эвакуированные из города. Город — так на Камчатке называли столицу области. На полуострове были еще несколько населенных пунктов, официально имевших статус почти городов, поселки городского типа — Усть-Камчатск, Вилючинск, Ключи, Елизово, но количество населения в них было несерьезным, максимум несколько тысяч человек. Город, на Камчатке был один, Петропавловск-Камчатский. Там жило чуть меньше ста тысяч человек, почти половина населения всей Камчатки. Там была единственная связь с материком, через Петропавловский порт раз в десять дней ходил во Владивосток самой большой в СССР пассажирский пароход, «Советский Союз», немецкий трофей, который раньше назывался «Великая Германия».[1]
Кроме как по морю, с Камчатки можно было только улететь на самолете, из аэропорта, возле Елизово. Раньше только до Хабаровска, на двухмоторных Ил-14, а оттуда надо было уже пересаживаться дальше, как улетал на учебу Борис. А четыре года назад в Елизово построили длинную бетонную полосу, и сейчас оттуда летают большие четырехмоторные Ил-18, до самой Москвы.
— Серега, не спи, опять о чем-то мечтаешь? Смотри, мимо тебя такой косяк идет, а ты ни сном, ни духом! — Прервал витавшие далеко мысли Сергея его приятель, одноклассник Сашка Макаров. Сергей встряхнулся, в самом деле, чего он размечтался? Ни одного кижуча еще не поймал, а они мимо него прут, как на параде. Сергей закинул свое «подсекало», нехитрую снасть, состоящую из трех больших «морских» тресковых крючков, связанных крепко медной проволокой, с большой гайкой, прикрученной снизу крючков для веса, необходимого, чтобы удержать снасть на быстром течении. Снасть была на толстом капроновом плетеном шнуре, только такой позволял удержать бешеные рывки рыбы весом до семи килограмм. Напрягая зрение, он смотрел, как подсекало медленно ползет по дну, приближаясь к цели. Так, чуть-чуть подтянуть и можно дергать. Есть! Сергей удачно подсек за морду здорового самца и начал его вытягивать, стараясь не дать слабину, чтобы не позволить кижучу выпрыгнуть из воды, стряхнув вцепившийся в нос один из трех крючков.
Он выдернул отчаянно прыгающую рыбину на галечный берег подальше от воды и нанес по ней пару ударов заранее заготовленной крепкой палкой, иначе лосося никак не успокоить. Ругнул себя за мечтательность, вон Сашка уже трех штук вытащил, а он все в облаках витает. А надо торопиться, ему надо поймать штук шесть-семь, больше все ему равно не утащить. Разделать добычу, выпотрошив и отрезав головы, присолив рыбные тушки и икру, если попадутся самки. Потом еще устроится на ночлег, в пустующей избушке летнего животноводческого совхозного стана. Натащить дров, растопить печку, и все это надо сделать засветло, а осенние дни такие короткие. Поужинать, это уже в темноте, при свете припасенной свечки. Потом они заночуют и утром, с рассветом, уложив рыбу в рюкзаки, пойдут домой. Чтобы потом завтра после обеда вернутся на рыбалку, да какая, к черту рыбалка, это добыча белка на зиму. В поселковых продуктовых магазинах все раскупили еще неделю назад, оставшиеся немногочисленные товары подчистую вымели вчера первые эвакуированные городские, начавшие обживаться в школе. Говорили, что их будет гораздо больше, вообще чуть ли не несколько тысяч человек. Кроме школы сейчас под общежития срочно переделывали сельский клуб и помещения всех контор в поселке — совхоза, геологов, электростанции, дорожников. Сергею с мамой удалось создать какие-то запасы самого необходимое — крупу, муку, сахар, соль, спички, чай. Отец, геолог, уже месяц, как ушедший в очередную экспедицию в горы на северо-западе, к Ичинскому вулкану, оставил полученные в «Камчатгеологии» несколько десятков банок тушенки и других консервов.
