Вечерний обход лаборатории Николай Николаевич закончил в кабинете Биона.
Робот, во всем внешне напоминающий человека, сидел перед пультом управления и следил за происходящим на экране.
Едва взглянув на Николая Николаевича, Бион повернул переключатель, и, подчиняясь его команде, автоматы в далеком виварии сразу же стали подавать нужные растворы и вещества и создавать необходимую атмосферу. Сейчас действовал разработанный им код восстановления — и в переменчивых и усложняющихся на глазах Николая Николаевича формах скоро уже угадывались очертания конечностей, длинного, переходящего в хвост туловища, головы с крупными челюстями. Уцелевшая часть скелета давно умершего животного с чужой планеты превращалась в крупную глыбу плоти. Скорее всего животное напоминало вымерших на Земле карнозавров. Оно поднялось на задних конечностях, сделало несколько шагов, волоча за собой гигантский хвост, и оглянулось. В его глазах появилась тревога; оно не находило привычного для себя мира: ни выпестовавших его водоемов, ни дымящейся паром земли, ни бог весть чего еще из окружавшей его среды на затерянной где-то планете. Животное заметалось по огромному залу.
— Ничего интересного, — Бион посмотрел на Николая Николаевича. Интеллект лишь в зародыше.
— Я доволен вашей работой, — уклоняясь от дискуссии, сказал Николай Николаевич. — Остальные сотрудники еще далеки от разработки кодов восстановления.
— Думаю, что и у них будет что-нибудь в этом роде. — Бион выключил экран. — В космосе нет ничего даже приближающегося по сложности к человеку. Мы должны воскрешать не этих тварей, а людей.
— Пока мы создаем лишь простейшие оживляющие устройства, — заметил Николай Николаевич.
— Да. Но можем гораздо большее. — Бион выжидательно посмотрел на Николая Николаевича своими зелеными глазами. — И на тех же принципах. Каждая живая клетка способна воссоздать целое — организм, частью которого когда-то была. Она помнит это целое в тысячах мельчайших и сложных подробностях. Дело лишь в усовершенствовании техники пробуждения памяти клетки. Я предлагаю выделить самостоятельную исследовательскую группу, свободную от текущих дел. Пусть она разрабатывает общую теорию восстановления органических структур и занимается воскресителем.
— И включить в нее вас, — усмехнулся Николай Николаевич. — На создание такой группы мы пойти пока не можем. Лаборатория перегружена: на Землю возвращаются сотни экспедиций с разных планет. Они доставляют бесчисленное множество останков обитавших там форм. Мы едва справляемся с их оживлением. О группе, занимающейся только «воскресителем» для людей или чистой теорией, сейчас не может быть и речи. Я говорю вам об этом и сам сожалею.
— И тем не менее вы запрещаете мне даже думать о воскресителе?
— Отчего же, — Николай Николаевич держался по-прежнему ровно, уходя от ссоры. — Я не собираюсь использовать свои административные права. Но это не должно мешать вашим повседневным обязанностям.
Они попрощались.
Бион ушел в свою комнату, расположенную внутри лаборатории, а Николай Николаевич, постояв несколько минут в коридоре, направился в другой конец огромного здания.
Прошло несколько дней. Бион при каждом удобном случае заводил с Николаем Николаевичем разговор о воскресителе. Николай Николаевич, уставший от текущих дел, решил с ним обо всем откровенно поговорить. Дождавшись конца дня и видя, как выходит из рабочего кабинета Бион, направляясь к себе в комнату, Николай Николаевич последовал за ним.
Он постучал, и сразу же на него через верх матового стекла глянуло лицо Биона. На нем отразился испуг: видимо, он совсем не ожидал увидеть заведующего лабораторией у себя в это время. Губы его что-то произнесли, но прошло несколько минут, прежде чем он открыл дверь. В комнате царили следы наспех замаскированного беспорядка: к окну были сдвинуты несколько новеньких биологических анализаторов, из-за шкафа к ним вели провода, на столе вперемешку были разбросаны логические схемы, кодирующие устройства и еще множество других приборов, хорошо знакомых Николаю Николаевичу по практике оживления.
— Я к вам без особой необходимости, — чувствуя неловкость, начал Николай Николаевич.
— Проходите, — Бион пригласил его к комнату и предложил сесть на диван, служивший, по всей видимости, и постелью, потому что кроме кресла в комнате ничего больше не было. — Я знал, что вы появитесь.
— Вот как! — брови Николая Николаевича взметнулись.
— Вас тревожит воскреситель. Вы пришли сюда из-за опасения, как бы я не создал его один и не натворил с ним чего-то такого, за что с вас, как начальника лаборатории, спросят.
— Вы проницательны, — чувствуя, что разговора может не получиться, ответил Николай Николаевич. — Я здесь именно поэтому. Вы наделены огромной самостоятельностью. И, преследуя какие-то свои цели, стремитесь создать воскреситель. Естественно, что меня это тревожит и интересует.
— Больше тревожит, — заметил Бион.
— Пусть так, — сухо ответил Николай Николаевич. — Но постарайтесь взглянуть на все с моей точки зрения. Если бы вы действительно преследовали чисто научные цели, то не проявляли бы такой настойчивости. Вы буквально извели меня своими разговорами о необходимости работ над воскресителем. Что стоит вам подождать, внять моим доводам — ведь они самоочевидны. А сейчас я просто ошеломлен: то, что вижу у вас, может быть уже готовыми частями воскресителя, только разобранными, разъединенными функциональная роль их слишком ясна. Я не предполагал, что вы зашли уже так далеко. Почему вы делаете все втайне от меня?
