Белый всадник

Белый всадник

«… Ночами выли гиены. У Бородина по спине бегали мурашки: он полагал, что гиены – это что-то из геенны, из адской преисподней. Гиппопотамы тяжело возились в воде и оттискивали следы на прибрежных полянах. Фомин, разглядывая глубокие вмятины, скреб подбородок: «Вколачивают, что сваю…» Цапли цепенели среди водяных лилий; Егор Петрович не мог решить, кто изящнее – птицы или цветы… А Лев Семенович Ценковский страдал от того, что скопища саранчи обгладывали листву великолепных деревьев… И все четверо хохотали до слез, когда жители какой-то деревни показали, как они ловят обезьян.

Способ был уморительно прост. В лесной чаще выставлялся жбан с хмельным напитком. Обезьяны сбегались толпой, пихаясь и скаля зубы, припадали к жбану. И пили. Ух и пили, пропойцы! Потом дурачились и куражились, потом засыпали и в эти минуты весьма походили на тех, кто произошел от обезьян. Охотники преспокойно запихивали пьяниц в мешки. Бал был кончен, попугаи насмешничали в ветвях.

Но плеск гиппопотамов в реке, вой гиен, проклятая саранча, захмелевшие обезьяны – все было пустяком в сравнении с ночным львиным рыком. …»

Жанр: Путешествия и география
Серия: Давыдов Ю.В. Избранное. Том 2
Всего страниц: 22
ISBN: 5-300-00485-5
Год издания: 1996
Формат: Полный

Белый всадник читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Путь Е. П. Ковалевского

1

– Дальше солнышка не уедем, – рассудительно отвечал Иван Терентьевич в ответ на Илюшкино беспокойство, далек ли еще путь.

«Так-то оно так, – думал Илюшка, – да уж, кажись, куда дальше?» Ну и завез же уральский начальник, корпуса горных инженеров подполковник Егор Петрович Ковалевский, ну и завез своих помощников Ивана Бородина да Илью Фомина! И пароходом-то они ехали из Одессы в Александрию, и опять пароходом ехали от Каира до Асуана, а потом все нильскими водами плыли вверх, все вверх до самого Куруску, и на вот те – доехали! Их высокоблагородие Егор Петрович лучшего придумать не мог, как тащиться пустыней. А тут, в пустыне, такое окаянство, хоть вой, дышать нечем, во рту точно кляп из мешковины застрял.

– Эх, дядя Иван… – вздохнул Илюшка и осекся: пронзительный рев сотряс воздух.

Верблюды ревели во всю мочь, будто из них щипцами жилы тянули. Сотня верблюдов стояла на коленях и вопила: не было для них ничего ненавистнее погрузки.

Ковалевский щелкнул серебряной крышкой массивных дорожных часов. Часы показывали восемь утра. Егор Петрович достал из футлярчика карманный термометр. Столбик поднимался до отметки «34». Ковалевский сокрушенно покачал головой: «И это январь!» – сунулся в палатку:

– Тридцать четыре, Лев Семенович! Каково, а?

Лев Ценковский, питомец Петербургского университета, с тем сосредоточенно-восторженным выражением на худощавом и некрасивом лице, какое не раз замечал Егор Петрович у начинающих естествоиспытателей, попавших «на натуру», ответил молодцом:

– То ли еще будет, Егор Петрович… – и рассмеялся.

– Ахти как весело! – проворчал Ковалевский.

– А я, знаете ли, о чем? Число-то нынче какое?

– Число? Двадцатое… Ну и что?

– Как что? Нынче весь чиновный Петербург жалованье получает. Морозище, должно быть, а жалованье греет.

– Ах, вот оно что, – отозвался Егор Петрович. – Нда-с. – И прибавил лукаво: – А вот коллекциям вашим, Левушка, приращения тут не будет. Ни черта лысого нет в этой Нубийской пустыне.

Ценковский улыбнулся одними глазами. Глаза у него были голубые и очень чистые. «Славный малый, – добродушно подумал Егор Петрович. – Есть в нем что-то совсем дитячье. Другой бы ходил тучей: препоручений множество, а денег малость».

Ковалевский вспомнил петербургских академиков: они и ему понаписали пространные наставления. Подумать можно, что Ковалевский не подполковник корпуса горных инженеров, а ходячее отделение Академии наук.

Жарища, однако… Конечно, куда приятнее было бы добираться до Бербера на дахабия: полеживай в тенечке под навесом да услаждайся влажным плеском воды за бортом. Но тогда пришлось бы дать здоровенный крюк. Ох уж эти реки, что бы это бежать им прямехонько… Он отлично представляет тяготы пустыни, но времени нельзя терять, потому что в мае под экватором грянет дождевой потоп. А посему торопись, Егор Петрович, поспешай!

– Ну как, орлы-соколы! – Ковалевский постарался придать голосу эдакую армейскую лихость. – Тронули, что ли?

Бородин ответил тускло:

– Да куда уж денешься?

А Илья только раздул щеки:

– Фу-у-у…

Арабы-проводники заголосили гортанно: они взывали к духу – покровителю караванов.

И пустыня приняла караван. И час, и другой, и третий она была все та же – песок, и только. Ковалевскому с Ценковским и Бородину с Фоминым казалось, что они медленно погружаются в злое марево, в зыбкую желтизну…

На другой день все возликовали: огромное озеро блеснуло вдали – живое, приманчивое, и они глядели на него не отрываясь.

– Море дьявола, – сказали погонщики.

«Бесовское наваждение», – понял Иван Терентьевич.

– Мираж, – мрачно молвил Ковалевский.

Озера сменялись полноводными реками в зелени прибрежных зарослей. Еще какой-нибудь час пути – и ринься в воду, взметни ее полными пригоршнями, припади лицом, грудью и пей, пей, пей.

Но час, и другой, и третий, а все – пески.

Стараясь отрешиться и от этих песков, и от мучительных видений, и от мерной поступи каравана, и от жажды, и от этого неприятнейшего ощущения, когда чудится, будто кожа твоя обратилась в шелуху, Егор Петрович размышлял о… сооружении канала, который спрямил бы излучину Нила, пересек бы пустыню… И тогда, о, тогда жизнь ударила бы артезианской струей под этим бледно-серым, пожухлым от зноя небом!.. Длина канала? Верст триста, не больше. Песчаные ложа умерших рек сократили бы земляные работы. Будь Ковалевский пашой Египта, уж он бы, честное слово… И, сделавшись «пашой», Егор Петрович размечтался: ему грезились распаханные буйно-зеленые поля и селения феллахов на месте бывшей Нубийской пустыни.

Вдруг он явственно ощутил прохладу и в первую секунду подумал, что она тоже порождение его грез, но тут же увидел, что солнце уже перевалило зенит, и чуть-чуть потянул северный ветерок. «С милого севера в сторону южную», – подумалось Егору Петровичу, и он отер платком лицо.

Видения рек и озер, колыхаясь, бледнели. Вот они начали никнуть к пескам, меркнуть, рассеиваться. Еще немного, и они сгинут, как призраки при пенье петухов.

Лишь однажды попались колодцы. Горькая мутная жижа мертвенно поблескивала в глубине. Но кожаные мешки были наполнены, животные и люди пили эту жижу.


Еще от автора Юрий Владимирович Давыдов
Три адмирала

Бурные, драматические судьбы воссозданы в книге «Три адмирала», написанной Юрием Давыдовым, автором исторических повестей и романов, лауреатом Государственной премии СССР.Жизнь Дмитрия Сенявина, Василия Головнина, Павла Нахимова была отдана морю и кораблям, овеяна ветрами всех румбов и опалена порохом. Не фавориты самодержцев, не баловни «верхов», они служили Отечеству и в штормовом океане, и на берегах Средиземного моря, и в японском плену, и на бастионах погибающего Севастополя…Для массового читателя.


Капитаны ищут путь

«Капитаны ищут путь» — повествование о бескорыстном мужестве открывателей заколдованной дороги из Атлантического океана в Тихий океан, морской дороги, которая зовется Северо-западным проходом.С борта русского брига читатель увидит и плотные заросли тропиков, и мрачные воды залива Коцебу. Следуя за отрядом Джона Франклина, пройдет канадскими дебрями, проберется к устью реки Коппермайн. А потом, стоя у штурвала норвежской яхты, совершит плавание под командой Руаля Амундсена…Загадку Северо-западного прохода решала еще одна экспедиция.


Пути в незнаемое

Очередной сборник «Пути в незнаемое» содержит произведения писателей, рассказывающих о различных направлениях современного научного поиска: математические подходы к проблемам биологической эволюции, будущее мировой энергетики, лесомелиорация в Нечерноземье, истоки нечаевщины в русском революционном движении. Читатель найдет в этой книге воспоминания и очерки об Эйнштейне, Капице, Ландау, рассказ о юности физиолога Павлова, познакомится с историей создания отечественного искусственного алмаза.


Мир приключений, 1964

Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов.Кубанский Г. Команда осталась на суднеРысс Е. СтрахТоман Н. В созвездии "Трапеции"Ломм А. В темном городеКулешов Ю. Дежурный по городу слушаетГансовский С. Восемнадцатое царствоГансовский С. МечтаОстровер А. Удивительная история, или Повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилосьРосоховатский И. Виток историиКальма Н. Капитан Большое сердцеПоповский А. ИспытаниеРысс Е. Охотник за браконьерамиКотляр Ю. “Темное”Давыдов Ю. И попал Дементий в чужие края…Парнов Е., Емцев М.


Земная Атлантида

«… В госпитале всегда было людно. Не одних лишь жителей Аддис-Абебы лечили русские медики. С плоскогорий, выглаженных ветрами, из речных долин, пойманных в лиановые тенета, тропами и бездорожьем, пешком и на мулах, в одиночку и семьями сходились сюда северяне тигре и южане сидама, харари из Харара и окрестностей его, амхарцы, самые в Эфиопии многочисленные, и люди из племени хамир, самого, наверное, в стране малочисленного… Разноязыкий говор звучал у стен госпиталя – то богатый гласными, плавный, как колыханье трав на пастбищах, то бурно-восклицающий, как громкий горный ручей, то глухо-гортанный, словно бы доносящийся из душных ущелий.


Никто не узнает наших имен

«Мы,— заявлял один из тринадцати,— торжественно поклялись, что никто и никогда не узнает наших имен... Мы основали лигу, род ассоциации, управляемой тайно и неизвестной даже полиции, которой, впрочем, и без того многое остается неизвестным».


Рекомендуем почитать
Педология: Утопия и реальность

Залкинд А. Б. (1889–1936) — один из ведущих педологов в послереволюционной России В книге представлены основные труды А. Б. Залкинда, посвященные педологии и запрещенные после партийного постановления «О педологических извращениях в системе Наркомпроса» (1936). Книга представляет собой яркий историко-культурный документ благодаря сочетанию искренней апологии коллективизма, психологической проницательности и удивительного языка, сходного с языком знаменитых художественных антиутопий.Издание адресовано педагогам, психологам и философам, а также всем, интересующимся отечественной историей.


Доброволицы

Публикуемые в настоящем сборнике мемуары — еще несколько страниц из истории Первой мировой войны, перешедшей в России в войну Гражданскую.Судьба женщин-мемуаристок оказалась сходной: совсем молоденькими, охваченные патриотическим порывом, они устремились на фронт, чтобы стать частью Русской Армии, воевавшей с внешним врагом. После раскола на белых и красных они вступили в Добровольческую армию и до конца прошли с ней тяжкий путь ее поражения, закончившийся для них утратой Родины.


Вечера на хуторе близ Диканьки

«Вечера на хуторе близ Диканьки» (Часть первая – 1831, Часть вторая – 1832) – бессмертный шедевр великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя (1809–1852).Восторженно принятая современниками (так, например, А.С. Пушкин писал: «Сейчас прочел «Вечера на хуторе близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами, какая поэзия. Какая чувственность! Все это так необыкновенно в нашей литературе, что я доселе не образумился…»), эта книга и сегодня остается одним из любимейших читателями произведений писателя.


Ревизор

«Ревизор» — одна из лучших русских комедий. Н.В. Гоголь заставил современников смеяться над тем, к чему они привыкли и что перестали замечать. И сегодня комедия, созданная великим русским писателем, продолжая звучать современно, указывает путь к нравственному возрождению.


Плавание по Волге без алкоголя

Бежин луг. – 1996. – № 4. – С. 50–73.


Страна гор и легенд

Книга представляет собой серию путевых очерков об Афганистане. Автор несколько лет работал в этой стране и побывал во многих ее районах. Он делится впечатлениями о природе страны, описывает быт, правы и обычаи афганского народа, рассказывает о переплетении традиционного и нового в различных сторонах жизни Афганистана. Значительное место уделено советско-афганским отношениям.


Путешествие к живым

Книги Гаскара, разоблачающие мифы о благах колониализма, которыми изобилует западная литература, поистине значительные произведения. В 1956–1957 годах Гаскар по приглашению Всемирной организации здравоохранения совершил большое путешествие по странам Азии и Африки. Он посетил Индию, Таиланд, Сингапур, Индонезию, Филиппины, Эфиопию, Судан и Сомали. Результатом этой поездки явилась предлагаемая читателям книга «Путешествие к живым» (1958 г.). Население стран, которые посетил Гаскар, подвержено тяжелым тропическим болезням, усугубляемым примитивными условиями жизни, недоеданием или голодом, бедностью или нищетой и другими спутниками или остатками наследия колониализма.


С палаткой по Африке

«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.


Экватор рядом

Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].


Археология Месопотамии

Книга представляет собой свод основных материалов по археологии Месопотамии начиная с древнейших времен и до VI в. до н. э. В ней кратко рассказывается о результатах археологических исследований, ведущихся на территории Ирака и Сирии на протяжении более 100 лет. В работе освещаются проблемы градостроительства. архитектуры, искусства, вооружения, утвари народов, населявших в древности междуречье Тигра и Евфрата.


Иди полным ветром

«… Режущая боль развалила ему грудь, как топором. И вдруг сквозь свист, шипение, клекот:– Держи-и-и-и-ись…На краю льдины лежал Врангель. Штурман и матрос навалились ему на ноги. Врангель протягивал Федору ту длинную, с бубенчиками палку, которая помогала управлять нартами. Федор, словно в снопе света, увидел мокрое и страшное лицо Врангеля. Федор рванулся, казалось, лопнули сухожилия…Так было в марте 1823 года, когда отряд вновь вышел на поиски Земли Андреева. Это было последнее «препоручение» Адмиралтейства.


Большая путина

«… Они карабкались, спотыкались, обливаясь по́том и зажмуриваясь. Норов задыхался. Дрон поначалу все в спину его подталкивал, потом плечо подставлял, а потом чуть ли не на руках тащил. И когда уж вконец обессилели, когда уж без мыслей, машинально, как заведенные, они лезли да лезли, потеряв представление о времени и пространстве, тогда вдруг расступились скалы.Путники выпрямились, ошеломленные: в лицо им, как вода из ведра, хлестнул свежий ветер, и они ощутили прохладное, щекочущее, несказанно отрадное прикосновение невидимой водяной пыли.И внизу они увидели Нил.