Эх, если бы я только знала, куда попаду сегодня вечером, то ни за что бы не стала замачивать белье.
Все попаданки встают утром, прихорашиваются, выходят на улицу и находят приключения на свою… В общем, находят приключения.
Все!
По крайней мере из тех книг, которые я читала.
Вот почему у меня не так? Чем я хуже? Из-за имени-фамилии? Фигушки, зовут меня Марина Голубева, и это самое обыкновенное имя. Тридцать пять — баба-ягодка в самый раз. Правда, разведенка, но детей не нажили, поэтому я свободная птица.
У меня тоже две руки, две ноги, копна соломенных волос и пара десятков лишних килограммов. Может, именно из-за этих лишних килограммов меня сперли вечером? Ну да — пока подготавливали аппаратуру, пока корректировали показатели для моего веса, пока расширяли пространственно-временной континуум…
Понятия не имею, что такое этот самый пространственно-временной континуум, но постоянно посылаю туда надоедливых покупателей, которые сами не знают, чего хотят. Я работаю… Работала продавщицей хлеба в одном из многочисленных ларьков нашей необъятной родины. Работа не пыльная, ларек стоял недалеко от крупного магазина, поэтому покупателей было немного.
В основном посетителями были бабушки, которым не с кем поболтать, а у меня тепло, светло и даже стульчик стоял недалеко от обогревателя. Холодной зимой — я просто находка для старушек. И я обычно их не слушала — болтают и болтают, только иногда поддакивала, когда они замолкали. Все же веселее.
Но в этот январский день ко мне пришла незнакомая бабушка, которая взяла кирпич «Бородинского» и «Нарезной» батон. И у этой бабушки была широкополая шляпа, как у ведьм из американских фильмов. Ну да, наши-то ведьмы ограничиваются платками, а вот заграничным нужны широкополые — чтобы вороны не гадили.
Так вот эта бабушка и начала говорить про академию попаданок… Странное заведение, в которое отбираются землянки. Ага, я тоже офигела сперва от такой идеи. Что за бред? — подумала я в тот момент. Но на всякий случай начала прислушиваться — вдруг бабка из буйных, она может все булки по полу раскидать.
— Недобор нынче в академии. Совсем жительницы Земли испортились, и готовить не умеют, и шить разучились и даже стирать не хотят. Эх, а нашим-то принцам мастерицы да умелицы нужны, — жаловалась мне старушка.
— А я вот и готовить умею, и шить, и стирать. Все умею, а счастья как не было, так и нет, — соврала я, прикидывая в уме — покупать сегодня пельмени или хватит вчерашней пачки?
Бабушка-божий одуванчик посмотрела на меня подслеповатыми глазами умирающей таксы и спросила:
— А не хочешь ли ты стать последней из набора?
— Чой-то я последней? Я первой хочу, — подбоченилась я.
Мне было очень скучно в тот момент, а бабулька теперь показалась не такой уж буйной, а скорее забавной. Может, чего еще расскажет? Я сказки люблю послушать.
И старушка давай заливать, что и жизнь в их волшебной стране сказочная, что принцы на каждом углу валяются, только успевай сортировать, да в связки укладывать. Выпускниц академии сразу же разбирают, словно по профопределению. А еще всяких волшебников, колдунов и обычных фокусников, как собак нерезанных. И могут они помочь мне забеременеть, если я выпущусь из академии.
Вот тут она меня прямо по живому резанула — мы же с моим бывшим и развелись из-за того, что у меня детей быть не может. Бесплодная я. Говорю так спокойно потому, что уже не одна подушка вымокла под моими слезами. Отревела свое, но все равно неприятно.
— Бабуль, а не пошла бы ты по своим делам? — спросила я, когда бабушка на миг прервала свои излияния. — Иначе пошлю тебя в пространственно-временной континуум и там навсегда заблудишься.
— Ты не сердись, красавица. Я что-то не то ляпнула, так это по старости лет. Понять и простить-то меня можно. А ты еще не надумала в нашу академию поступать?
— Надумала. Больно красиво ты все выписываешь. Так и быть — поступлю. Вот прямо завтра пойду документы подавать.
Бабка начала меня раздражать. И ее сморщенное личико, и белые зубы (интересно
— они у нее вставные?). Пора бы от этой особы избавляться. Надо соглашаться со всем и тогда она смоется. А я вечерком к пельменям докуплю пломбир. Возьму «48 копеек» и поставлю на компьютере «Ванильные небеса». Всплакну немножко. Хоть и бодрюсь, но смогла старуха меня растревожить.
— А не надо никуда ходить. Достаточно палец приложить к вот этому пергаменту, и все будет оформлено, — улыбнулась коварная старуха.
О том, что она коварная, я поняла позже, когда бабка достала свернутый листок желтой бумаги, похожий на египетский папирус и отогнула краешек. Вот же плюшки- ватрушки — я слишком расстроилась, чтобы прочитать этот самый папирус!
И приложила я палец к желтой бумаге, а эта старая ведьма уколола с другой стороны булавкой!
Я ойкнула и отдернула палец, а на папирусе осталась маленькая красная капелька, которая расплылась вокруг отверстия. Матерные слова благодарности за такую подставу сорвались с моих губ, а эта сморщенная аферистка тут же подвернула уголок и спрятала пергамент за отворот кофты. Улыбнулась своей белозубой улыбкой и даже показала язык.
Эта особа себе слишком много позволяет!
