Наталия Никонова
Адам и Ева
- Это космик, - сказал Радов. - Это обыкновенный космик. А вон еще один.
- Где?
- Там, возле базальтового среза.
Щелкну, крутнулась, завертелась махина памяти. Из мелькания лиц, имен, непрерывных стартов и бессонных погонь всплыла и замерцала страничка старинного звездного атласа.
- Заметно клеймо на скафандре?
- Сбоку, красное.
- Какой у него фирменный?
- 33829 ДЖУТ.
Этого было достаточно. Радова не зря в Звездном корпусе дразнили суприном - сверхинформатором. Среагировал он мгновенно.
- Адам Скайлз. Фирма "Альфа-Колосс". Первооткрыватель девяти планет, двадцати шести астероидов. Погиб здесь, на Элаксе, от кси-излучения. Вместе с женой Евой Боброк и всеми членами экипажа.
- Что-то не помню этой истории...
- Ну как же, это случилось еще в канун окончательного крушения капитализма. Скайлз не дождался краха "Альфа-Колосса". Судьба его так и осталась загадкой.
...Обычная история. Они пролежали тут целую вечность. Его ксиз, зажатый в руке, отпугивал все живое на сотни тысяч километров окрест. Да, им не повезло... Не дожили до блага кси-нейтрализаторов.
- Давай похороним их, Радов.
- Да. Вплавим в базальт. А потом надо будет найти остальных.
Они всегда поступали так. Всегда и везде, куда забрасывали их проблемы Звездного корпуса. Они монтировали на трассах импульсные астробуи, иногда невольно вторгаясь в катастрофы минувшего, в растянутые на целых тысячу лет неудачные посадки и мгновенные смерти.
Они всегда поступали так, и они подошли к 33829 ДЖУТ. Радов наклонился и легонько перевернул космика. Пылающий ксиз выскользнул из Адамовой перчатки и, очертив огненную дугу, упал. Млечный Путь вздыбился и погас. В скафандре никого не было. Ничего не было. Скафандр был пуст.
Радов нелепыми прыжками понесся к другому скафандру. И развел руками; пусто.
Примчался обратно. Его резак вгрызся в термоброню возле клейма 33829 ДЖУТ, панцирь распался надвое. Внутри, возле регенератора, сверкнула кассета фотоблока. По замутненным полям сильговых пластинок бежали шеренги старинного шрифта.
"Еще несколько десятилетий - и коммунизм восторжествует.
Нас мало, но мы будем держаться до конца.
Элакс, столь похожий по природным условиям на Землю, ласт нам возможность существовать так, как мы желаем.
Высокая техника поможет нам.
Наш лозунг: "Чистота расы! Право сильного! Свободное предпринимательство!"
Снимите скафандры, читающие эти строки, вдохните чистый воздух Элакса. Он никогда не был отравлен кси-излучением. Вам, пришельцам из будущего, ничто не грозит. Мы включили ложные сигналы опасности, чтобы навсегда расторгнуть связь с Землей. Ибо пройдет много лет, прежде чем люди научатся бороться с кси-излучением и решатся посетить Элакс. Снимите скафандры, потомки. Цветущие оазисы Элакса ждут вас".
Радов кончил читать и посмотрел на пустой скафандр.
- До наступления эры коммунизма и у нас, на Земле, были подобные сверхчеловеки, которые тоже заботились об этой самой расовой чистоте. Только тогда это называлось фашизмом. Я не сомневаюсь: Адамова затея скрыться от неотвратимого хода истории провалилась, - отрезал Радов. И добавил: - Завтра убедимся в этом.
...Он колыхался в пневмокачалке и размышлял. Он пытался представить себе это. Сначала в сознание врывались какие-то протуберанцы света, вспыхивали параболы звездных трасс, разворачивались спирали галактик. Потом на Радова понесся голубой и зеленый, похожий на его Землю диск планеты Элакс, и из далекого астролета сбегали на каменистые плато маленькие, муравьиные, фигурки людей и сумасшедше смотрел 33829 ДЖУТ, Адам, звездный бродяга, авантюрист, замкнувший себя от всего мира ложными сигналами ксизов.
Одного не мог понять Радов: почему на Элаксе такое сильное кси-излучение? Если тогда, при Адаме и Еве, его не было, откуда оно могло появиться?
Под ребристыми плоскостями маленького астролета проносились пространства Элакса, распяленного взрывами ксионных бомб. Это они поняли сразу, буквально через полчаса после взлета. Они слишком хорошо знали, что это такое, когда на многие сотни километров нет ни одного зеленого пятнышка растительности, когда на дне мгновенно вскипевших и испарившихся морей багровеют застекленевшие натеки, когда рельсы вывернутых наизнанку тоннелей метро скрючены и перекручены адскими взрывами, а отвратительные пасти чудовищных провалов в земле - лишь тень воспоминания о некогда цветущих городах. Планета была мертва - это они поняли сразу.
- Все ясно. Они не хотели общества равных - и пришли к фашизму. Они все тут передрались.
К вечеру, исчертив все небо над Элаксом, они решили садиться.
- Смотри, - сказал Радов. - Вон там, на дне озера.
- Вижу, что-то копошится.
Они резко спикировали вниз и зависли метрах в двухстах от Элакса.
То, что они приняли за останки озера, оказалось песчаным карьером. Песок на склонах обуглился и почернел. А на самом дне карьера, отбрасывая уродливые тени, дергаясь, подстерегая каждое движение противника, схлестнулись насмерть два огромных экскаватора. Кабины операторов были пусты. Радов мог поклясться: кабины были пусты.
