Я писал эту книгу в разных городах, в разных ситуациях и никак не мог закончить. Каждое приходящее на смену предыдущему очередное новое чувство заканчивалось расставанием, страданиями, и Его Величество Секс в моем исполнении оказывался в большом Г. Тем не менее истории, которые стоило описать, продолжали возникать с завидной регулярностью. Наконец я решил: хватит. И когда книга была готова отправиться в издательство, я вдруг обнаружил дома собственный дневник. Детский. Начав его читать, я обомлел: оказалось, что в тринадцать лет меня волновали те же вещи, что и тридцать лет спустя. Каждое чувство я проживал, как первое, и переживания подростка оказались свойственны мне на протяжении всей жизни. Впрочем, мальчиком я был довольно ленивым и вел дневник несколько дней. Поэтому воспроизведу его полностью. Итак…
06.04.1976. Я не повеса, решивший обобщить свои флирты, просто эти записи понадобятся мне для работы. (!!!! Откуда мне это было знать?!!) Слово «любовь», словосочетание «первая любовь» очень затерты, и я, подобно Маяковскому (!!!), «хочу сиять заставить заново величественнейшее слово…».
15.04.1976. Мы дружили с первого класса. Эта дружба была чиста, нежна и искренна, пока не перешла в любовь. Я стал болезненно и остро воспринимать наши отношения, и под влиянием некоторых людей мы с ней поссорились. После этого я пытался помириться с ней дурацкими способами, но обида была слишком сильна. Несколько лет она жила лишь в моем воображении, поражая своей чистотой. А с шестого класса мы сидели на соседних партах. Это стало возрождать наши чувства. Все отношения, возникавшие между нами в отряде, были по-деловому (!!!) пропитаны нежностью…
19.05.1976. Все-таки любит она меня или нет? Пожалуй, что нет. Но все-таки чертовски интересно. А если она уедет, что же будет с нами? Я мечтаю о будущем, а оно не может существовать без нашей любви. Я думаю о том, как я приеду к ней лет через десять. Она откроет дверь, и мы долго будем смотреть друг другу прямо в глаза. А может, все будет иначе: я позвоню по телефону, услышу знакомый голос и скажу: «Здравствуй, это я. Пойдем гулять, если ты свободна?»
На этом дневник оборвался. А вскоре и мое первое чувство прошло. В восьмом классе девочка, о которой я мечтал, написала мне на юг, где я отдыхал с родителями, длинное письмо. Оно заканчивалось фразой, которую я помню по сей момент: «Прости и извини меня, если сможешь, но других чувств, кроме нежной и преданной дружбы, у меня к тебе нет!» Я переживал. Пережил. А потом началась жизнь, некоторые эпизоды которой попали на эти страницы.
Я обидел женщину. Она дала мне пощечину и хлопнула дверью. С лестницы донесся ее голос: «Дурак паршивый! Да что ты вообще знаешь о любви? Ты просто раб своих яиц!» Это прозвучало грубо. Ее шаги стихли. Вторая в жизни большая любовь меня покинула. Моя Любовь № 2. Я был готов поспорить и рассказать ей, что я знаю об этом. Но спорить было уже не с кем, и тогда я решил об этом написать. Правда, мои прежние книги в основном состояли из телеинтервью со звездами – я лишь переносил на бумагу то, что слышал.
В ушах еще стоял вопрос, и я задумался: а действительно, что я знаю о любви? Я начал с пятого на десятое припоминать когда-либо слышанные истории. Затем пригласил приятелей в баню, и там, за кружкой пива после парилки, полились уже их рассказы. Затем, чтобы запутать вас, я выписал все это от первого лица и добавил в словесный коктейль немного собственных переживаний. Сложив все рассказы воедино и примерив их на себя, я получил историю героя этой книги – человека малосимпатичного, более чем странного, но похожего на меня. По-моему, на этот раз я написал более чем странную книгу. Я и сам не знаю, что это за жанр получился.
И все же это не автобиография, а какой-то «Дым-2». Нечто среднее между всем знакомой передачей «Дом-2», в которой неопытные щенки ищут любовь и раз за разом набивают новые синяки. И знаменитым романом русского классика Тургенева «Дым» – в его финале все, чем жил главный герой, улетает, как дым вслед за поездом. Чувства уносятся все дальше и от меня, но я помню самые мелкие подробности амурных историй тридцатилетней давности. Вплоть до номеров телефонов, по которым я еще в детстве звонил, чтобы выпалить признание и повесить трубку! Все больше становится в телефонной книжке номеров, по которым я никогда не позвоню… Некому. Все живут своей жизнью. А я пишу книги и снимаю фильмы. Я редко пью, но хорошо помню вкус диковинного когда-то «Кампари» и коктейля из советского ликера «Шартрез», смешанного с cоветским же шампанским, – напитков, сопровождавших мои очередные увлечения. Я помню песни «АББА» и Кайли Миноуг, черные бадлоны и джинсы-клеш: у каждого моего романа была своя музыка, своя мода, свой напиток. Ореховая помада, дымчатые глаза – у каждой женщины был уникальный стиль. (Одной из них я преподнес купленный по случаю лифчик от «Диор». Знатоки поймут, несведущим поясню: белье этой фирмы способно сделать привлекательным самое невзрачное тело. А уж имеющиеся у дамы достоинства подчеркнет таким образом, что ее (даму) сразу увлекут в постель!) Одна из девиц поставила меня в ряд с Бэтменом и Кендименом: именовала меня не иначе как «Блондимен»! Все это я тоже помню. Как больно было в очередной раз узнавать, что тебя больше не любят! Да и я не всегда отвечал взаимностью, и меня будто даже рады были оповестить о моем освобождении!
