За все годы их дружбы он никогда не видел Максима пьяным. Поэтому теперь, открыв дверь и увидев за порогом нетвердо стоящего на ногах друга, Алексей понял: что-то случилось.
– Привет… – дохнул на него перегаром Макс. – Впустишь?
– Привет, Макс. Входи, конечно… – Он отступил в сторону. – Что-то случилось?
– Держи… – Вместо ответа Максим сунул ему в руки пакет, в нем звякнули бутылки. Разувшись, друг снова взял пакет из рук Алексея. – Пошли, пивка глотнем, – предложил он и, слегка пошатываясь, первым направился на кухню.
Оказавшись там, гость вытащил из пакета четыре бутылки пива, затем тяжело опустился на стул. Взяв одну из бутылок, потянул за «хвостик» крышки, та открылась с громким щелчком.
Пил Максим прямо из горлышка, запрокинув голову. Его угловатый кадык ритмично двигался в такт глоткам. Все это время Алексей смотрел на Макса, сидя напротив и пытаясь понять, что с ним случилось. Видеть Максима пьяным было тем более странно, что он работал водителем автобуса, а потому не пил вообще.
Вот друг детства удовлетворенно вздохнул, поставил бутылку на стол. Хмуро взглянул на Алексея.
– Уволили? – догадался тот. Только так можно было объяснить причину столь подавленного состояния Макса.
– Меня, что ли? – невесело усмехнулся друг. – Сам ушел.
Что-то начало проясняться.
– Наверняка с начальством поцапался? – Алексей открыл бутылку и отхлебнул глоток пива.
– Да при чем тут мое начальство? – поморщился Максим. – Они к этому вообще не имеют отношения. Не в них дело.
– Тогда в чем? Давай не тяни – выкладывай.
– Эх, Леха, Леха… – Друг детства снова приложился к бутылке. Поставив ее, вновь взглянул на Алексея. – Ничего ты не понимаешь… Не взяли они меня, понимаешь? Не взяли…
– Кто не взял? И куда? – Алексей потихоньку начинал терять терпение. Половина восьмого вечера, через пятнадцать минут начинается матч Лиги Европы. Хотелось бы его посмотреть. Пригласил бы и Макса, но он не любитель футбола.
Некоторое время друг молчал, задумчиво глядя на него, потом вздохнул:
– Посмотри в окно. Скоро всего этого не будет. Ничего не будет, понимаешь?
Алексей глянул в окно, потом снова перевел взгляд на друга:
– Что ты имеешь в виду?
– Знаешь моего тестя? – вместо ответа спросил Максим.
– Трофимыча, что ли? – уточнил Алексей. – Генерала?
– Ну да. Он же всегда ко мне хорошо относился, мы с ним ладили – даже после того как с Людкой разбежались.
– Ну и?
Друг ответил не сразу.
– Месяца три назад, – начал он после долгой паузы, – Трофимыч рассказал мне одну занятную историю. О том, что в их ведомстве составляют списки людей, подлежащих эвакуации в случае наступления чрезвычайной ситуации. Сказал, что он сам уже в списке – ему по должности положено. Сейчас оформляет жену и дочь. И так как мы с Людкой официально брак еще не расторгли, он может и меня внести в список.
– И зачем все это? На случай войны?
– Вот и я его примерно о том же спросил… – Макс снова приложился к бутылке. – Тогда он мне и сообщил, что дело не в войне, а в надвигающейся катастрофе.
– Очередной Армагеддон? – усмехнулся Алексей.
– Ты зря смеешься, – не разделил его веселья друг. – На этот раз все очень серьезно. Трофимыч сказал, что все, кому надо, об этом давно знают. Уже и убежища специальные строятся – в наиболее безопасных местах. Какие-то уже построены, в одном из них он даже побывал с инспекцией. Таких убежищ не так много, но вся верхушка выживет. Все начальство, все чиновники, прочая сволота… – Максим тихо выругался. – Простых людей будет мало – только те, без кого не обойтись. Кто-то же должен будет их кормить, лечить, убирать за ними… Тесть говорил, что еще год назад место в ковчеге можно было купить за сто тысяч баксов. А сейчас и за пятьсот уже не купишь. Человек вроде него может взять с собой ближайших родственников, но не больше пяти человек. Вот Трофимыч и решил меня вписать по старой памяти. Пришел ко мне, все рассказал. Дал заполнить анкету – там почти полсотни вопросов было. Подсказал, как правильно отвечать. Заполнил я все, сдал он анкету по инстанции. Рассматривали ее больше двух месяцев, за это время мы с ним много обо всем этом говорили. Он рассказывал мне о том, что происходит, как страна готовится к катастрофе.
– Так ты это все действительно серьезно?
– Вот балда! – вырвалось у Макса. – Я когда-нибудь тебе врал?
Тут он был прав – вранья за ним не водилось. Алексей нахмурился.
– И о какой катастрофе идет речь? – спросил он.
– О глобальной. Ну неужели сам не видишь, куда все катится? Сколько стало ураганов, землетрясений, цунами? Это ведь в десятки раз больше, чем еще двадцать лет назад. И нарастание всех этих процессов идет по экспоненте.
Было странно слышать в устах друга, никогда не питавшего склонности к математике, столь заумные слова. Алексей даже усмехнулся – было ясно, что Максим пересказывает то, что услышал от генерала.
– Можешь сказать, что будет конкретно? – поинтересовался он. – И когда?
– Да кранты нам всем будут, понимаешь?! – Максим влил в себя из бутылки остатки пива. – Снесет здесь все, на хрен… Все эти высотки посыплются, как карточные домики, при первых же сильных толчках. Трофимыч говорит, что предел их устойчивости – восемь баллов, на большее у нас просто не рассчитывают. А учитывая, как у нас строят – где цемент украдут, где еще на чем-то сэкономят, – здесь вообще останутся одни развалины.
