Мне этот бар сразу не понравился. Слишком громкая музыка, слишком много посетителей, и слишком уж эти все эти посетители пьяные. Но на улице стало резко темнеть, а до самолета оставалось еще больше пяти часов. Мне нужно было где-то пересидеть это время. Потому что ночью бродить по неосвещенному и забитому криминалом району означало нарываться на неприятности, которые были мне совсем ни к чему. В рюкзаке у меня лежала дорогущая редакционная камера, а в карманах — документы, все наличные бабки и билет на самолет.
Райончик, в котором меня застали сумерки, выглядел неважно. Сплошь какие-то одноэтажные жестяные бараки. Между ними лежали кучи мусора в два человеческих роста. В мусоре рылись злые бездомные псы. Из развлекательных заведений имелся только крошечный спорт-бар, в котором черные-черные люди, прихлебывая алкоголь, болели за команды всех подряд футбольных дивизионов, потому что собственной команды в их стране никогда не было. Вот туда соваться было бы полным безумием. Еще не хватало попасть под раздачу, если у их любимцев выиграет какая-нибудь русская команда.
Дальше, за спорт-баром, начинался квартал красных фонарей. Квартал был совсем небольшой. Бордельчики были все одинаковые. Задняя стенка — стойка бара, заставленная пустыми бутылками из-под модных напитков. Боковые стены — зеркала. Перед стойкой сидят девушки. Если их услуги вас интересуют, то бармену (он же крыша) нужно дать пару долларов, и он оставит вас с избранницей наедине, а сам подождет снаружи. Не знаю только, к чему в помещениях столько зеркал. Как ни смешно звучит, но негров в темноте действительно не видно.
Бар, в который я все-таки зарулил, назывался «London». Название было написано такими дурацкими буквами, что сперва я прочел его как «Condom». Честно сказать, идея сесть в этом заведении была чересчур глупой даже для меня. Перед входом там тусовались типы, по которым было видно: когда эти мужчины идут купаться в Индийском океане, тамошние акулы предпочитают уплывать в Тихий. У одного через плечо висел автомат Калашникова. На мой рюкзак они и бросили-то лишь по коротенькому взгляду, но мне эти взгляды совсем не понравились.
На самом деле быть белым в Африке — так себе развлечение. Местные жители воспринимают вас как подарок свыше. Что-то вроде подберезовика в метр высотой. Выходите на улицу, и все мужское население бросается в вашу сторону с криками:
— А я его первый нашел!
За те три года, которые я провел в этих местах, грабить меня пытались столько раз, что я перестал обращать внимание. Запоминал только какие-то совсем уж выдающиеся эпизоды. Типа того раза, когда неподалеку от Ибадана разбойники начали без предупреждения палить из автомата прямо по окнам автобуса, в котором я ехал. Впрочем, места, где я ночевал сегодня, совсем уж опасными не считались. Так, на уровне моего родного Купчино. Я зашел внутрь и спросил бармена, есть ли у них кофе.
— Кофе? Конечно, есть! Сварить?
— Сварите, пожалуйста.
— Мы варим кофе из зерен, которые сами и выращиваем!
— Это просто замечательно.
— Вы хотите, чтобы я сварил вам кофе?
— Да. Один, пожалуйста.
— Я сварю его из зерен, которые еще утром росли на ветке.
— Это будет просто замечательно.
— Вы не продаете мобильный телефон?
— Мобильный телефон? Нет, не продаю. А почему вы спрашиваете?
— Да нет. Просто я подумал, что вдруг вы захотите продать свой мобильный телефон.
— Вряд ли.
— Хорошо. Тогда я сварю вам кофе. Что-нибудь еще?
— Еще бутылку воды.
— В бутылках воды нет. Но я принесу вам стакан, хорошо?
Представив, откуда он станет наливать воду в стакан, я отказался. Сказал, что, пожалуй, кофе будет достаточно. У бармена было несколько татуировок прямо на черных щеках. Он еще раз шесть повторил историю про то, что кофе у них свой. А то ведь бывают бары, где кофе варят из покупных зерен. Но их «London», он же «Condom», к таким не относится.
Я закурил и огляделся. Пол был заплеван жеваным сахарным тростником. Иногда посетители пукали, и если это получалось громко, то все в баре смеялись. За весь день я ничего не ел. Где-то после полудня купил на рынке перезрелое манго и весь перепачкался, пока его чистил. Впрочем, есть и не хотелось.
Насчет мобильного телефона сомалийцы подкатывали постоянно. Спрашивали прямо в лоб: подари, а? Или: продай. Денег, правда, нет, но иметь телефон очень хочется. Мобильный телефон был мечтой каждого сомалийца. В телефон можно закачать любимую музыку и потом громко ее слушать, а все вокруг станут тебе завидовать. О том, что по телефону можно еще и звонить, ребята даже не слыхивали. Прием сигнала в Африке — штука крайне редкая. Встречается не в каждой стране.
Кофе, который сварил мне бармен, был так себе. Все-таки вкус мой был безнадежно испорчен продукцией «Nescafe». Я закурил еще одну сигарету и, вытащив из нагрудного кармана телефон, посмотрел, сколько времени. До времени, когда нужно будет двигать в аэропорт, оставалось еще четыре с половиной часа.
