Звуки индийской музыки. Путь к раге - [24]
.
Эпилог
Каждое человеческое общество имеет своей главной заботой защиту себя от внешних врагов, от подрывных действий изнутри, от хаоса. Индийское же общество всегда было подвержено действию двух особых подрывных сил, не характерных для других наций. Это — деятельность святых и творчество музыкантов, одержимых сварой. Обратите внимание на то, что, когда Индия обрела первого национального вождя безоговорочной силы, им оказался, по существу, святой. Конечно, нашим вождем мог бы быть и кто-нибудь типа Насера или Бисмарка, но нет, — им оказался человек, не только сумевший вывести народ из тьмы иностранного владычества, но и оставивший после себя гору тревожных, будоражащих чувство вины нравственных проблем, таких, как долг человека перед богом и перед своими соотечественниками, правда, ненасилие, бескорыстие. Невозможно было подражать ему без опасности казаться шарлатаном, слишком трудно было искренне решиться стать такими, какими он хотел нас видеть, ибо это шло вразрез с любезными нам привычками лени и равнодушия[56].
Музыканты со стремлением к сваре были среди сил, наиболее стремящихся к ниспровержению установленных порядков. В какой-то степени они были большей опасностью, чем святой-политик. Ведь их воздействие на людей было менее резким, но более тонким. Вообразите себе, какое волнение должна была произвести Мирабаи в своей родной Мальве, когда она стала петь гимны Кришне, невинные на первый взгляд, но подрывающие в конце концов жизненные устои мальвийцев — алчность, зависть, агрессивность, заносчивость, стремление к преуспеянию в мире вещей.
Стоит певцу, посвятившему себя сваре, просто прийти и начать петь — сразу же молодые пахари бросают свои плуги и бегут его слушать, задумается и весь обратится в слух хитрый ростовщик, встрепенется девушка, шедшая к колодцу, поставит свой сверкающий кувшин и бросится на поиски певца, голос которого донес до нее ветер. Как всякие трубадуры, актеры, рассказчики, бродячие певцы и поэты, эти люди находятся в стороне от повседневных забот общества и угрожают социальному порядку своими странными, беспокоящими идеалами.
Естественно, общество ищет меры предосторожности. Оно смотрит за тем, чтобы никакие странствующие певцы не врывались в жизнь его сыновей, не отвлекали их от честолюбивых замыслов, чтобы они — и это еще хуже — не отвращали бы умы его дочерей от легкой, фривольной и роскошной жизни ради жизни, связанной с бесстрашной самодисциплиной, принципы которой лежат за пределами искусства. И общество избирает наилегчайший путь, чтобы защитить себя от воздействия святых и музыкантов, — оно дискредитирует их.
В начале нашего века и даже несколько раньше индийская музыка потеряла в уважении к себе просто потому, что нашлись пути, дававшие возможность заниматься ею, не общаясь с людьми, приверженными сваре. На радость публике появились музыкальные заведения со всеми своими громоздкими атрибутами — шестилетним курсом обучения, приемными комиссиями, степенями, научными исследованиями, публикациями и диссертациями. На этом очаге можно было готовить без риска получить ожоги. Можно было стать известным певцом, не подвергая себя внутренней перестройке, так как, кроме школярской сообразительности и упорных занятий, почти ничего больше и не требовалось.
Но сваре нельзя противостоять. Так или иначе она находит путь, чтобы войти в жизнь каждого поколения, — не так, может быть, всесокрушающе, как это было во времена Тансена, Мирабаи или Тьягараджи, но все же достаточно заметно, чтобы обеспокоить людей, заставить их посреди повседневных забот задуматься над тем, чему они не могут найти объяснения. А это означает признание существования свары, признание, с которого, можно сказать, магическое путешествие в рагу уже началось.
Иллюстрации (часть 1)
