Звук его рога - [32]

Лес оказался совсем не таким густым и диким, как я ожидал. Кругом были видны следы человеческих усилий; если не считать небольших рощиц, весь подлесок был убран, поваленные деревья спилены и сложены по бокам аллей, а трава на этих аллеях коротко подстрижена. И если бы не огромные размеры Хакелнберга, этот лес не отличался бы от английского поместья. Здесь, как и там, царил дух уединенности.

За все утро я не встретил ни одной живой твари, если не считать нескольких маленьких птичек и одной-двух белок. Это тоже удивляло меня до тех пор, пока я не задумался об особенностях охоты в Хакелнберге. Если что и нужно было гостям фон Хакелнберга, так это легкая добыча без усилий, а не превратности охоты на дикого оленя. Но я сам слышал, как Граф скакал по лесу по ночам и трубил в свой рог. Какую же дичь он гнал в темноте, под луной? Теперь, как мне казалось, я знал ответ на этот вопрос и измерял на глаз то расстояние, что отделяло солнце от горизонта, и те часы, что остались до заката.

Было где-то около полудня, когда я подошел к ограде. Перед этим я обогнул широкую, слегка холмистую пустошь, окруженную соснами, все время держась в тени деревьев и направляясь к лесной полосе, которая лежала за пустошью. Я подошел к краю сосновой полосы, между мной и следующей лесной зоной лежало широкое открытое пространство, поросшее травой, постепенно, по медленной пологой кривой разворачивающееся по левую и правую стороны от меня, покуда хватало глаз. По крайней мере на двести ярдов вокруг не было ни одного укрытия, способного спрятать хотя бы лисицу, но, что важнее и немедленно привлекло мое внимание, — это высокая деревянная сторожевая вышка в центре открытого пространства на расстоянии четырехсот-пятисот ярдов от меня. Верхняя часть башни была загорожена, и мне не было видно, есть ли там кто-нибудь или нет, но я по сути дела был уверен, что в бинокли и прицелы ружей вся эта открытая площадка видна, как на ладони.

Сама же ограда выглядела до смешного несолидной: всего один ряд тонких стальных столбов, поддерживающих три ряда проволоки, ярко сиявшей на солнце. Я прополз на животе, насколько мне хватило смелости, пользуясь тем, что неподалеку от сосен росли кусты вереска. Проволока была не похожа на колючую, и при дневном свете я не замечал никакого странного свечения, которое видел (или мне казалось, что видел) в ту лунную ночь, когда пришел в Хакелнберг.

Я прополз еще несколько дюймов вперед и вспугнул птиц, с шумом поднявшихся из куста вереска в нескольких ярдах от меня и улетавших по направлению к островку леса, находящемуся за оградой. Самец летел высоко, а курочка, чуть отставшая от него, намного ниже. Я видел, что если она не поднимется, то с трудом перелетит через верхнюю нитку проволоки на высоте десяти футов над землей. Но она все же взлетела повыше, заметив проволоку и собираясь перемахнуть через нее. И тут курочка упала замертво, как будто в нее выстрелили из ружья двенадцатого калибра. Я слышал глухой звук: это ее тело ударилось о твердую голую землю у подножья ограды. И тем не менее, я могу поклясться, что она не задела за проволоку. Уверен, что она не долетела до нее фута два, когда упала на землю. И потом, если бы она коснулась проволоки, — такая большая птица, да еще летящая на высокой скорости — я бы обязательно увидел, как завибрировала проволока, потому что она была яркой и хорошо заметной. Я сразу бросил взгляд на сторожевую башню — хотел узнать, обратили ли они внимание на птицу, но там никто не шелохнулся.

Я стал продвигаться налево, не переступая границы кустистой опушки леса. Нашел несколько мест, где можно было подойти к ограде намного ближе, находясь по-прежнему в укрытии, и оттуда увидел, что на расстоянии двух футов в каждую сторону от нижней нитки проволоки земля абсолютно голая на всем протяжении ограды. То там, то здесь на этой голой полосе я замечал маленькие пучки меха и перьев — остатки птиц и мелких животных, пытавшихся перебраться через ограду.

Примерно на расстоянии полмили отсюда была видна еще одна высокая деревянная сторожевая вышка. Сама собой напрашивалась мысль о том, что башни расставлены по всему периметру на равном расстоянии друг от друга так, чтобы вся ограда была под наблюдением. Если бы это было не так, рассудил я, мне бы точно не лежать сейчас здесь живым и не наблюдать за ними с внутренней стороны ограды. Еще некоторое время я пролежал в своем тайном убежище, размышляя над увиденным. Я думал, что теперь у меня есть свидетельство эффективности радиуса действия лучей Болена, которые испускались при помощи проволоки. Если радиус действия каждого ряда проволоки был два фута, тогда совершенно ясно, что ограда представляла собой смертельную преграду шириной в четыре фута и высотой в двенадцать. Туннель был выходом из положения. Мне казалось, подтверждением того, что земля не служит проводником для лучей, во всяком случае на ощутимое расстояние, служит то, что прямо за пределами двухфутовой зоны росла густая здоровая трава. Но минимальное расстояние, на которое я приближался к ограде, составляло около сорока футов. Будет ли у меня время на то, чтобы в одиночку, пользуясь лишь теми инструментами, которые смог бы смастерить, вырыть туннель как минимум в пятьдесят футов длиной?