Звучит повсюду голос мой - [127]

Дети мои! Тот старик был прав! Берясь за какое-нибудь дело, не думай, что ты сможешь совладать с ним в одиночку... Сообща все легче. Только в единении люди становятся сильнее...

Вы вчера были свидетелями того, как по приказу властей был повешен Джаби оглу Джавад, храбрец и герой. Все знали, что он был невиновен. Но мстивший ему бек и объединившиеся с ним родственники сговорились. А он один против них не мог победить... Как говорил народный герой Кероглу: "Даже выходящий из леса лютый лев не должен выходить в одиночку..."

Этой ночью, дети мои, я написал стихотворение, которое я продиктую вам... Запишите его в свои тетради и выучите к следующему уроку. В первых фразах вы услышите обращение к моему сыну Джафару, но точно так же, как к нему, в своей поэзии я обращаюсь и к вам, моим детям...

О Джафар, о немеркнущий свет моих глаз,

О бутон, распустившийся только сейчас.

Мой наказ тебе: с другом крепи ты союз,

Нет прочней и надежнее дружеских уз.

Не стремись к одиночеству, сын мой, пойми:

Только в дружбе становятся люди людьми.

Неустанно возделывай дружбы сады,

Знай, прекрасные дружба приносит плоды.

Если дружат пять пальцев, то легче им жить,

Чем когда перестанут друг с другом дружить.

Если дружбу руке не предложит рука,

То одною не сделаешь даже хлопка.

Как-то неожиданно отворилась дверь, и у поэта дрогнуло сердце: он вспомнил вчерашний день... Но вошел Абдулла и протянул Сеиду Азиму пакет:

- Извини, Ага, ты просил, чтобы от уроков тебя не отвлекали, но я знаю, ты ждал письма из Баку... Я проходил мимо почты... Зашел, спросил... Почтмейстер Ага Салман передал тебе этот сверток, говорит: "Для Аги!"

Ага поспешно взял из рук Ширина пакет и вскрыл его. Это был экземпляр газеты "Пахарь". Поэт торопливо развернул его и увидел напечатанным свое стихотворение, посвященное редактору газеты - Гасан-беку Зардаби. Кровь прилила к сердцу, радость рвалась из груди: "Вот таким образом я могу принести моему народу больше пользы, чем своей школой... Люди будут читать мои стихи, возможно, они разбудят их от спячки... Каждый, в ком проснется совесть, внесет небольшой вклад в дело просвещения своего народа... Пусть мракобесы теперь вопят сколько угодно! Близится время, когда к образованию будут стремиться все люди!.."

Радостный и вдохновленный успехом Сеид Азим продолжил урок. Теперь он собирался прочесть детям басню, написанную недавно, "Лев и два быка", басню о том, как лев не смог справиться с двумя пасущимися на лугу быками, так как быки все время были вместе... Хитростью он обманул бедняг и разорвал их на части... Ему казалось, что доходчивая история более коротким путем приведет его к желаемому результату, чем назидания, которые он прочел детям в начале урока.

И снова урок был прерван: отворилась дверь и, недовольный тем, что его снова оторвали от урока, учитель взглянул на вошедших: первым переступил порог человек в казенном мундире, фуражку с золотым околышем он держал в левой руке. Следом за ним показался Махмуд-ага в суконном пальто, подбитом мехом куницы. Третьим вошел переводчик Агаси-бек.

Учитель и ученики поднялись, приветствуя гостей.

Сеид Азим не знал чиновника, который с приветливой улыбкой на полных губах шел к нему навстречу. "Улыбка - первый признак хорошего человека, а такая открытая - особенно", - подумал Сеид Азим, с пристальным интересом рассматривая официального гостя. Круглое полное туловище с округло выступающим под мундиром животом безо всякой шеи соединялось с совершенно круглой лысоватой головой, где лишь на висках пушились желтые как солома волосы. Голова и лысина казались розовым шаром... Светлые глаза незнакомца тоже были поразительно круглыми, с белесыми бровями и ресницами. Поэт многозначительно переглянулся с Махмудом-агой: "Слушай, где ты отыскал такого круглого человека?" - хотел спросить старого друга. Махмуду-аге и без слов было ясно, что так развеселило поэта, он и сам едва сдерживал смех. Протянутая рука легла в ладонь поэта, он ощутил ее мясистость и пухлость: такая рука должна принадлежать, без сомнения, приветливому человеку, снова подумалось поэту.

Гость обернулся к детям и поздоровался с ними по-русски:

- Здравствуйте, дети!

Ученики хором ответили по-русски.

- Садитесь!

Мальчики спокойно сели. Один из учеников по знаку Сеида Азима вышел и вскоре вернулся в сопровождении Ширина Абдуллы, они принесли табуретки для гостей. Переводчик Агаси-бек держался скромно в стороне. Соблюдая местный этикет, он не мог вмешиваться без указания Махмуда-аги. Легким жестом Махмуд-ага предложил гостю и переводчику сесть и, когда все расположились, представил учителя гостю, а после этого сказал:

- Господин учитель! Наш уважаемый гость - главный попечитель кавказских, в том числе - мусульманских школ. Он прибыл к нам из Тифлиса проинспектировать школы, которые находятся на государственном попечении. Господин попечитель желает ознакомиться с работой школ, увидеть все своими глазами. На собрании господ, желающих внести пожертвования, он расскажет о том, в чем нуждаются наши школы...

Сеид Азим понимал, почему Махмуд-ага обращается к нему так официально и торжественно: при госте и детях он не мог иначе. "Слава аллаху! Какие на свете есть хорошие люди... Наш Махмуд-ага... Или вот этот толстяк, у которого будто нет собственных забот, и он готов ездить из края в край, чтобы узнать о нуждах бедных ребятишек... С помощью аллаха и таких вот хороших людей дела народного просвещения пойдут на лад..."