Зворыкин - [55]
Являясь автором фундаментальных трудов и выдающихся изобретений, в послевоенный период Зворыкин вошел в число лидеров мирового научного сообщества. К интеллектуалам такого уровня в Америке относятся с большим уважением, что, однако, не является для них охранной грамотой, когда на первый план выходит большая политика.
Другое дело преуспевающий бизнесмен, бригадный генерал Давид Сарнов, к мнению которого прислушивались не только в промышленности, но и в американском правительстве. Сарнов часто выступал по радио и телевидению, в годы холодной войны стал автором меморандумов, обосновывающих необходимость принятия решительных мер по сдерживанию коммунистической экспансии. Он тоже занимал высокую ступень в обществе, но в другой иерархии — связанной с политикой формирования и отстаивания национальных интересов США.
Как бы то ни было, вспоминая годы сотрудничества, Зворыкин переживал кончину Сарнова как потерю близкого друга. Сам Владимир Козьмич, хотя и был на два года старше Сарнова, по-прежнему обладал ясным умом и неплохим здоровьем. Безусловно, такое не может продолжаться, вечно. Вернувшись в 1975 году из очередной поездки в СССР, Зворыкин почувствовал, что совершать подобные вояжи, когда тебе 86 лет, все-таки тяжело. В дальнейшем основным средством общения с родственниками в России становится переписка. Постоянным адресатом на протяжении многих лет оставался академик Д. В. Наливкин, родившийся и умерший в один год со Зворыкиным. Обычно основная часть послания принадлежала Екатерине Андреевне; не привыкший к эпистолярному жанру, Владимир Козьмич делал короткое добавление в конце письма.
«Д. В. Наливкину
19 апреля 1976 г.
<… > Мой Володичка все еще работает над всякими научными вопросами — очень интересно, но отнимает все его время. А я работаю по дому и принадлежу к женским клубам, где собираемся раз в неделю и одна из нас делает доклад о какой-нибудь интересной книге или интересном писателе, и мы все обсуждаем. <… > Мы прожили от середины декабря до 1 апреля во Флориде в нашем уютном доме на острове около Майами. Там Володю пригласили примкнуть к группе теоретической физики при университете, он очень доволен, да и я тоже, т. к. познакомилась с очень милыми людьми и их женами.
В сентябре 1975 года я упала со второго этажа в первый и, как доктор сказал, чудо, что осталась в живых. Приходится носить поддерживающий кушак[32]. В жизни не все идет гладко, но Володичка меня выходил — с любовью все можно пережить. Меня очень-очень интересует Ваша новая книга „Первые русские женщины-геологи“. Вот было бы чудно получить Вашу книжку: я тогда смогу дать доклад о ней в нашем женском клубе. В данное время мы с Володей подправились во Флориде, и жить легче, так что Вы, наш дорогой Дмитрий Васильевич, не беспокойтесь. 25 апреля — пасха, и я по старой памяти сделала пасху и кулич.
Катюша».
Дальше рукой Владимира Козьмича:
«Дорогой Дмитрий Васильевич! Привет!
Очень приятно было получить Ваше письмо. Пожалуйста, пишите, только вот В.[33] не пишет. Мы оба пока что держимся. Долго ли?? [Привет,] кто нас еще помнит.
Владимир».
«Д. В. Наливкину
30 мая 1977 г.
<… > Володя продолжает работать в своей области и недавно его выбрали в Зал Славы изобретателей. Наши дети все далеко от нас, и мы их редко видим, но у них все благополучно. Напишите, пожалуйста, как здоровье Мани[34] и ее семьи, также о Маше и Олеге[35]. Может быть, мы еще увидимся, если Володя получит, как раньше, приглашение от Академии.
Катюша».
Рукой Владимира Козьмича:
«Привет, дорогой Дмитрий Васильевич!
Хотелось бы повидать Вас лично, но этот [год] не придется. Привет всем, кто нас еще помнит.
Любящий Вас,
Зворыкин».
Отвлечемся на некоторое время от переписки, чтобы рассказать о знаменательном для Владимира Козьмича событии, имевшем место в 1978 году.
Как отмечалось выше, Зворыкин никогда не проявлял большого интереса к общественно-политической деятельности русской диаспоры в Америке. Единственный случай, когда он согласился войти в общественный комитет, чтобы помочь жертвам войны в России, имел для него печальные последствия.
По мере роста известности Зворыкина как ученого его имя стало появляться и на страницах различных эмигрантских изданий. Наконец организация, объединяющая выходцев из России — Конгресс русских американцев, — пришла к выводу, что пора отдать должное заслугам своего соотечественника, признанного во всем мире.
29 октября 1978 года в городе Флашинге, штат Нью-Йорк, состоялось чествование В. К. Зворыкина. Замечательному ученому и изобретателю был вручен диплом «Заслуженный русский американец», его имя было внесено под первым номером в Русско-американскую галерею Славы. Отнюдь не дряхлый 89-летний юбиляр принимал поздравления от губернатора штата и мэра Нью-Йорка, руководителей компании Ар-си-эй, Общества русско-американских инженеров, Союза русского казачества и многих других организаций и видных деятелей. «Пожалуй, главная моя заслуга в том, что я смог дожить до такого приятного дня», — заметил Зворыкин, и вправду растроганный проявлениями уважения со стороны многочисленных соотечественников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга знакомит читателя с жизнью и деятельностью выдающегося представителя русского еврейства Якова Львовича Тейтеля (1850–1939). Изданные на русском языке в Париже в 1925 г. воспоминания Я. Л. Тейтеля впервые становятся доступными широкой читательской аудитории. Они дают яркую картину жизни в Российской империи второй половины XIX в. Один из первых судебных следователей-евреев на государственной службе, Тейтель стал проводником судебной реформы в российской провинции. Убежденный гуманист, он всегда спешил творить добро – защищал бесправных, помогал нуждающимся, содействовал образованию молодежи.
Григорий Фабианович Гнесин (1884–1938) был самым младшим представителем этой семьи, и его судьба сегодня практически неизвестна, как и его обширное литературное наследие, большей частью никогда не издававшееся. Разносторонне одарённый от природы как музыкант, певец, литератор (поэт, драматург, переводчик), актёр, он прожил яркую и вместе с тем трагическую жизнь, окончившуюся расстрелом в 1938 году в Ленинграде. Предлагаемая вниманию читателей книга Григория Гнесина «Воспоминания бродячего певца» впервые была опубликована в 1917 году в Петрограде, в 1997 году была переиздана.
«Дом Витгенштейнов» — это сага, посвященная судьбе блистательного и трагичного венского рода, из которого вышли и знаменитый философ, и величайший в мире однорукий пианист. Это было одно из самых богатых, талантливых и эксцентричных семейств в истории Европы. Фанатичная любовь к музыке объединяла Витгенштейнов, но деньги, безумие и перипетии двух мировых войн сеяли рознь. Из восьмерых детей трое покончили с собой; Пауль потерял руку на войне, однако упорно следовал своему призванию музыканта; а Людвиг, странноватый младший сын, сейчас известен как один из величайших философов ХХ столетия.
Эта книга — типичный пример биографической прозы, и в ней нет ничего выдуманного. Это исповедь бывшего заключенного, 20 лет проведшего в самых жестоких украинских исправительных колониях, испытавшего самые страшные пытки. Но автор не сломался, он остался человечным и благородным, со своими понятиями о чести, достоинстве и справедливости. И книгу он написал прежде всего для того, чтобы рассказать, каким издевательствам подвергаются заключенные, прекратить пытки и привлечь виновных к ответственности.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.