Звонок другу - [12]

Успехи наши пока не оглушительны, но лед тронулся, чует мое сердце!

— Твои бы слова да Богу в уши! А то я на этот праздничек всю зарплату угрохала. Из пушек по воробьям — вот как это называется. А эта-то Шнеерсониха… Так мой стол оглядывала, паскуда, как будто в подвал к бомжам попала. Лярва! Были ли бы у меня ее деньжищи…

— Будут! Еще и не такие будут! Мы только в начале! Нужно верить, ты же сама говорила!

— Ладно. Будем верить. Что нам остается? Хорошо, Мишенька на даче. Мы с тобой как-нибудь продержимся.

— Конечно, Гусенька моя, пусенька моя, сладюсенька моя, — засюсюкал Скотников, обнимая обширное теплое тело.

— Ладно, ладно, это потом, — как от комара, отмахнулась от щуплого мужа дородная Гуся. — Сначала Лавровой своей позвони. Пусть она твою заботу чувствует.

— Есть, мой генерал!

— Странно, ее и дома нет, — растерянно проговорил он, слушая длинные гудки. — Неужели в больнице до сих пор? Странно, и «труба» не отвечает.

— Ну да, щас! Десять вечера! Небось забросила мамашу на койку и срыла куда-то на сторону твоя Лаврова. За ней, видно, глаз да глаз нужен. Завтра позвони. Отметь в бизнес-плане.

Скотников послушно полез за бумагой.

Глава 8 КУХОННЫЕ ПОСИДЕЛКИ

Аня Лаврова действительно «срыла на сторону», как выразилась неотягощенная хорошим воспитанием Гуся, привыкшая к тому же иметь дело с венерическими больными — людьми напуганными, зависимыми от доктора и посему покорно сносящими хамство. Но это так, к слову.

А направилась Аня, как мы знаем, к приятельнице — правдоискательнице и правозащитнице Зое Филипповой. Женщины сидели на кухне, за уютным круглым столиком, где стояла бутылка коньяка, миска салата, блюдо с поджаренными полуфабрикатными котлетами, ваза с фруктами.

Было выпито по паре маленьких, на один глоток, рюмочек. Зоя раскраснелась и, упиваясь своей храбростью, рассказывала Ане о пребывании в гестаповских застенках.

— Главное, Анюта, директриса ведь уверена была, что я ей заложу всех, оптом и в розницу. Она ведь, шкура, сама на этом карьеру сделала, так всех по себе меряет.

— Ну да, ты у нас не такая, ты ждешь трамвая, — беззлобно поддразнила подружку Аня.

— Да! Жду! Трамвая! Никто меня не заставит быть предательницей!

— Все это замечательно. Твои ученицы тебе, конечно, аплодируют. Но ты-то с чем осталась?

Зоя поправила очки, вздохнула.

— С кучей свободного времени, с собственной никому ненужностью, с толстым туловищем и кастрированным котом.

Кот действительно валялся в кресле, обожравшись котлетами до такой степени, что живот его, казалось, лежал отдельно. Аня почесала полосатого Мотю за ухом. Тот лениво шевельнулся. Послышался громкий всхлип. Аня подняла голову. Филиппова сдавленно рыдала в платок.

— Зоя, да ты что? С ума сошла? Ну что ты? Не плачь! Перестань сейчас же!

— Да-а… Никому я не нужна-а-а! — голосила та.

Аня вскочила. Обняла подружку за плечи.

— С ума ты сошла! Как это не нужна?! На таких, как ты, земля держится! Ты молодец! Дала отпор этой гнусной бабе. Кто-нибудь, кроме тебя, решился бы на такое? Нет! И девчонки твои тебя всегда будут помнить. Ты их воспитываешь своим примером, а не нотациями. Ты просто героиня! Честно!

— Да… А где мне теперь работу искать? Марианна на весь город раструбит, что я сексуальная маньячка. Меня и в лагерь для малолетних преступников работать не возьмут, чтобы я их не растлила, не дай бог.

— Работу, конечно, с ходу не найдешь. Постой, у тебя вообще деньги-то есть?

— На первое время хватит. До зимы продержусь.

— А к осени что-нибудь найдется, — стараясь, чтобы голос ее звучал уверенно, говорила Аня, думая о том, что найти работу этой распустехе не первой молодости, не с самым ангельским характером, да еще с дипломом педагога-биолога — задача не из легких. Тем не менее бодро продолжила вслух: — Главное — не впадать в панику. Нужно покупать газеты, где объявления соответствующие печатают, звонить, предлагать себя. Я тоже подключусь. Будем вместе искать. А это время воспринимай как дополнительный отпуск. Представь: никаких отчетов о классной работе, никаких педсоветов и так далее.

— Ага. Еще на службы церковные заставляли строем ходить. А я вообще строем ходить ненавижу. Видела бы ты их там. Как они крестятся истово. Так же, как раньше на партсобраниях речуги толкали. Ненавижу фальшь эту!

— Я тоже. Вот видишь, сколько плюсов! И вообще! Через Интернет разошлем твои резюме за рубеж. Может, за границу устроишься.

— Не, я язык плохо знаю.

— Или возьми и отправься к морю. Накупаешься, назагараешься. Приедешь бронзовая. Твоя Марианна встретит тебя на улице и упадет от зависти.

Зоя наконец рассмеялась.

— Куда я такая толстая поеду? Мне и купальник на себя не натянуть.

— Купальники сейчас всякие продаются. Это не проблема. А насчет веса?.. Там и похудеешь. Не будешь эти готовые котлеты, из хлеба вылепленные, лопать. Будешь сидеть на фруктах и сухом вине. Вернешься красоткой! И работа найдется.

— Поехали вместе! — вдохновилась Зоя.

Аня мгновенно угасла.

— Нет, Зойка, я не могу. У меня мама больна. И, видимо, серьезно. Я ведь к тебе из больницы.

— Господи, что случилось? Что же ты сразу не сказала? Все обо мне и обо мне. Рассказывай!