Звёзды в сточной канаве - [18]

Эту классификацию сотрудников диспансера я успел придумать за час после обхода.

Стругацких я закончил читать позавчера. Вчера равнодушно проглотил детективную повесть средней паршивости, содержание которой толком и не запомнил. Начинать читать что-нибудь новое было лень, и поэтому я откровенно скучал.

И когда уже совсем было собрался завалиться поспать, в палату без спросу завалился татарин, уставился прямо на меня и сказал неожиданно:

– Ну что, Лёха, пляши.

Я не сразу понял, что он имел ввиду. Конечно, увлекаясь фильмами об Отечественной войне, я помнил, что солдатам положено плясать, чтобы сержант отдал письмо. Но кто может мне писать, тем более на бумажном носителе?

Но носитель, который хотели вручить мне, был не бумажный.

– Я твой телефон достал, запертый в ординаторской, – пояснил он и всё-таки отдал мне мой гаджет без танца.

В тот день дежурил молодой доктор, который позволял называть себя просто Серёга. Третьей категории. Как только начальство покинуло отделение, от него на зависть лежащим в палатах алкоголикам разило спиртягой. Так что, татарину было не трудно проникнуть в шкаф в ординаторской. Раздал он телефоны и остальным, у которых они ещё были не на руках. А обещавшему взять меня на работу бизнесмену отдал дорогой и красивый айпад.

Вот и зарядка пригодилась, что принесла мне мать – аккумулятор был почти на нуле.

Доставая зарядку, я вспомнил момент её передачи.

Как мама напутствовала меня:

– Попроси у медсестёр дать тебе на руки телефон и позвони всё-таки Володе с работы (мой директор был намного моложе её, поэтому она могла его так называть). Может, ещё помилует тебя.

А я тогда не сказал, но подумал, что скорее сдохну, чем вернусь к нему поджав хвост.

Мой организм оказался слишком живучим, и сдохнуть не получилось. Что ж, тогда у меня нет выбора.

Я набрал номер директора и целую минуту слушал гудки. Наверно, он на совещании – не отвечает.

Ну, не очень-то и хотелось.

Можно воспользоваться телефоном и по-другому. Например, почитать анекдоты в интернете. От весёлого лёгкого чтива я расслабился и перестал думать о серьёзных вещах. Но когда мне это чтение наскучило, и я уже подумывал, не выключить ли телефон, Владимир Игоревич перезвонил. Начал сразу с места в карьер:

– Мы посовещались, и я решил. Не будем менять коней на переправе. Две короткие недели пацаны из твоего отдела без тебя выдержали. Я думал взять на твоё место кого-то временно, раз уж не знаю, что с тобой случилось, и как долго ты будешь отсутствовать. Но теперь передумал. Двенадцатого числа выходи на работу.

– Я в больнице, и выпишусь только шестнадцатого, – упавшим голосом процедил я, вздохнув о том, что дядя Вова опять за своё. Ох и любит он ставить мне невыполнимые задачи.

– Тогда жду тебя к девяти часам девятнадцатого, – ничуть не смущаясь, изменил решение директор и продолжил: у тебя передо мной долг, ты его вернёшь. За планшет, что в Москве посеял, буду вычитать из зарплаты по частям. Не дрейфь – пока всю сумму не выплатишь, не уволю, и не надейся. Гораздо важнее, как будешь перед ребятами за свой косяк отвечать. Макс в отпуск с пятого числа собирался. Ему пришлось сдать билет в Алма-Ату. В Алма-Ату, Карл! Ты хоть знаешь, какова цена на билет, и какие, соответственно, проценты за его возврат? Скажу ему, чтоб поменял дату вылета на двадцатое число. И если он не улетит двадцатого, узнаешь, как срубают головы косячникам казахские джигиты, ха-ха. И кроме того, есть у меня ещё одно условие, чтобы оставить тебя в коллективе. Откажешься – пойдёшь солнцем палимый и ветром носимый. Но это не телефонный разговор. Ты понял?

– Понял, не дурак, – только и оставалось ответить мне, после чего Владимир Игоревич повесил трубку.

А мысленно подумал:

– Не может шеф без выкрутасов. Обязательно тайны мадридского двора разводить. Какое условие? Вот теперь ночами спать не буду, всё думать да думать.

После обеда, направляясь на перекур, я заметил, что к девушке, страдавшей отсутствием аппетита, пришёл высокий и худой молодой человек, на вид примерно её ровесник. Он был не в строгом костюме, как предыдущие посетители, а в цветастой рубашке навыпуск и в джинсах с умышленно нарезанными дырками по-панковски.

– Юра, а ты как узнал где я? – удивилась она и кажется даже немного покраснела.

Он немного поговорил с ней, так тихо что никто не услышал, передал пакет, не содержащий ничего запрещённого – в общем, ничего особенного.

Но с этой минуты апатичную Ольгу как будто подменили. Не успев дойти до палаты, она достала из пакета изящные очки в тонкой оправе и воскликнула необычно громко для больного человека:

– Ну вот, хотя бы смогу просмотреть, какие книжки лежат на подоконнике.

И, присев на кровать, стала жадно уплетать пирожные из того же пакета, хотя за полчаса до этого смогла только половину маленькой обеденной порции супа проглотить с трудом.

Забитая девчушка оказалась на редкость энергичной и талантливой.

К вечеру все бабы в отделении знали: если нужны какие-нибудь мелкие бытовые услуги, обращайся к Оле из палаты номер семь.

Она красила женщинам волосы, стригла их (и мужчинам машинкой брила головы тоже), штопала видавшие виды шмотки, рисовала фальшивые татуировки и искусственные шрамы – в общем, среди пациентов была звездой.