Звезды расскажут, комиссар Палму! - [71]

Палму пригубил.

— О, какой коньяк! — восхищенно воскликнул он. — Но как же Анникка не постыдилась уволить вас после стольких лет верной службы?

— А у меня есть пенсия, — похвасталась экономка. — Никогда не угадаете, какая! Очень большая! Это еще когда я ухаживала за бедняжкой Майре. Так что я проживу. Майор это прекрасно понимает. Но мне пока рано отдыхать! Нет, ребятки, Лююли до старости еще далеко! В следующий четверг я отбываю в Южную Америку — вот так-то! Майор сам все устроил. Посмотрю, где там кокосовые орехи растут.

Я покосился на Палму, но он с простодушным лицом согревал в ладонях коньячную рюмку, делая вид, что ничего не понимает.

— Да-да, пальмы и жаркое солнце, — мечтательно поддакнул он. — Это жизнь! А мы тут останемся хлебать осеннюю сырость и таскаться на службу… Ох, да, насчет службы: вот этот вот нач… молодой человек заметил, что в протоколах по делу Майре не очень подробно рассказано о двух предыдущих ее попытках — ну, покончить жизнь самоубийством…

— Дерьмо! — без тени смущения заявила Лююли. — Какие, к черту, попытки… Спьяну все это. Пьяная была, вот пепел в кровать и уронила. Не родился еще на свете такой идиот, который сам себя захотел бы в постели поджечь. И с таблетками этими, бог ты мой! Вы если их сами принимали, то представляете… Да когда человек выпивши, он их горстями глотает, не считая. А если вдруг просыпается, то снова глотает. А то, что она пьяной от них становилась, так другого выхода не было: майор же на замок шкафчик стал запирать. Бар то есть. Да нет, это все их выдумки, Анникки и майора, что Майре как будто и раньше пыталась… Враки! Вот то, что выпить любила, — это да, ни разу на полдороге не останавливалась, пила до конца…

Экономка с чувством покивала головой и налила себе еще. Она не церемонилась: шерри пила из большого стакана и плевать хотела на то, что капает на красивый стол из ценного дерева. Правда, на нем уже были следы: круги от рюмок, прожженные черные отметины от сигарет.

— Зачем же она из окна-то выпрыгнула? — простодушно поинтересовался Палму.

— А это и я в толк не возьму, — честно ответила экономка. — Может, Анникку решила подразнить, а нога-то и поскользнулась. Все от пьянства, поверьте уж Лююли! Лююли кое-что видела и кое-что знает. Поэтому-то я теперь тоже выпиваю с опаской, по праздникам да в свободные дни. Не-ет, Лююли ни в жисть пьяницей не станет.

Она задела стакан, и содержимое вылилось ей на колени, но она не заметила. Сделала усилие, чтобы посмотреть нам в глаза, это ей не удалось.

— Конечно, не станет, — поспешно согласился Палму. — Просто люди иногда готовы цепляться по пустякам, насчет выпивки например… Так вы думаете, что это был несчастный случай, а не самоубийство?

— Точно, — подтвердила Лююли. — Не знаю, на кой черт они выдумали про это самоубийство. И Мелконен был бы рад, если б это был несчастный случай. Хотя с пьяными никогда точно не знаешь… Я ведь сама не видела, как же я могла им возразить… Анникка видела. Ну и майор, конечно. Он не успел ее ухватить за подол. А может, Майре разъярилась, увидев, что он укладывает вещи и что Анникка хочет уйти вместе с ним… Майре всегда хотела, чтоб было только по ее! Упрямая была, ужас! Однажды даже кухонным топориком взломала бар, когда майор его запер.

— А вы, Лююли, сами где были? Ну, во время несчастного случая? — полюбопытствовал Палму.

— Бутерброды делала в кухне, — сказала Лююли. — Мы все проснулись, когда госпожа приехала с гостями из ресторана. Майор был ужасно сердит, только не мог он при гостях тащить ее силком в кровать! Ну, он мне велел подать пиво и сделать бутерброды, чтоб они немного очухались, и отослал всех на кухню… А Майре вообще была как фурия, — продолжала Лююли, подкрепившись между делом порцией шерри. — Ругалась, ногами топала, кричала. Что знает что-то такое про майора и Анникку… Что пусть он убирается… И что ей теперь не придется платить миллионы за развод, раз нет контракта…

— Что это она имела в виду? — заинтересовался я как юрист.

— Да она небось думала, что майор хочет на нее свалить вину за развод, — предположила экономка. — Но на Анникку она не сердилась, крикнула только, что никуда та не поедет, что она еще не знает этого человека, но когда-нибудь ее глаза откроются… И еще про Синикку, но майор в это время всех отправил на кухню. И меня тоже.

— Вот как, и про Синикку… — поощрительно заметил Палму.

— Ну да, про дочку Майре, — пояснила экономка. — Которая утонула. И вроде как не сама, если Майре правду кричала.

— А что она кричала? — спросил Палму, галантно подливая даме шерри.

Лююли благодарно просияла.

— Сама не пойму, чего так горло сохнет. Все-таки шерри умеют делать только там, у себя. А во всех других местах это настоящая бурда. Может, мне с вами коньячку выпить?

— Конечно, конечно, — сказал Палму, опытным глазом оценивая состояние экономки. — А что же там такое с Синиккой-то вышло?

— Да Майре вопила, что майор ее совратил. Но я не верю. Пьяная болтовня. Ну, были у майора женщины — конечно, такой видный мужчина! Но не девчонки же семнадцатилетние! Она, наверно, Анникку хотела напугать или от ревности… Так я думаю. Еще она кричала, что не позволит, чтобы этот кобель — ох, прошу прощения! — чтобы он еще и за ее сестру взялся, мало, мол, ему того, что дочь сгубил. — Лююли Хартола начала как-то странно раскачиваться, и глаза ее на мгновение закрылись. Но она тут же, вздрогнув, очнулась. — Извиняюсь, — сказала она, потянувшись к коньячной бутылке. — Забыла налить!