Звезды над Шандаларом - [18]

Так тянулась довольно долго, Мирон иногда задремывал, всецело положившись на слух. Любой звук возвращал его к реальности: всплеск на близком озере, заунывный вой волкособак на болотах, мышиная возня в сене, вздохи Демида... Ночь захлестнула Шандалар, и лишь чужаки-грабители тащились, наверное, сквозь дождь, прижимаясь к телам своих покорных слуг-исполинов.

Шаги Мирон ощутил под утро. Именно ощутил, а не услыхал, ибо дождь впитывал все посторонние звуки, как мох впитывает воду. Сознание включилось, и через мгновение он уже стоял на ногах, а рядом бесшумно вскочили Лот и Демид.

По тропе прошли трое, неслышно ступая. Прямо к дому Матеуса.

Лот, чуть приоткрыв дверь, кошкой выскользнул из сарая. Мирон последовал за ним, не колеблясь; Демид задержался на случай, если следом за этими чужаками идут отставшие.

Тьма уже перестала быть кромешней, небо чуть заметно посерело.

Раздался громкий стук — незваные гости будили Матеуса. Лот с Мироном прокрались к самом крыльцу, не вызвав никакой тревоги. Чужаки вели себя на удивление беспечно, даже не обернулись ни разу. Демид у сарая молчал — значит, там, на тропе, все по прежнему чисто.

Ну, что же, силы равны. Трое против троих. Посмотрим, кто сильнее.

Заскрипела отворяемая дверь, на крыльце появился хмурый хозяин в фонарем в руке. Борода его была всклокочена, словно у рассвирепевшей росомахи.

Мирон взглянул на грабителей — каждый из них доставал Матеусу лишь до подбородка. Фигуры их казались бесплотными, скрытые под длинными плащами. Кроме того, мешал свет фонаря.

Лот, недолго думая, вскочил на крыльцо, хватил заднего чужака плоской стороной меча по голове, и набросился на второго. Мирон тут же занялся третьим, краем глаза заметив, что первый беззвучно хлопнулся Матеусу под ноги.

— Свяжи его! — рявкнул Лот повелительно и хуторянин на несколько секунд исчез в доме. Вернулся он с веревкой.

Мирон целиком сосредоточился на схватке; его чужак сноровисто уклонился от несложного выпада и мигом извлек длинный узкий меч, похожий на фредонские шпаги. Звякнуло железо, чужак защитился и неожиданно легко перемахнул через перила, словно нетопырь.

Лот ожесточенно рубился со своим, уже внизу, перед самым крыльцом. Не успел Мирон соскочить вслед за вертким противником, тот перекликнулся с товарищем, сбросил плащ и взмыл в небо, еще больше став похожим на большого нетопыря.

Мирон, сжимая бесполезный меч, глядел на светлеющие тучи. От Лота чужак тоже удрал, оставив лишь плащ.

— Вот зараза! — сказал Кидси с досадой. — Упорхнул.

Появился встревоженный Демид. Ему показалось, что у друзей затруднения. Он уставился на Мирона, уныло глазеющего в небо, на Лота, уже овладевшего собой и прячущего меч в ножны.

— Что у вас? — спросил Бернага, слегка успокоившись.

Лот вздохнул:

— Удрали. Оба.

— Совсем как тогда, на пожаре: шасть в небо, и нету, — добавил Мирон, нехотя подцепив мечом валяющийся под ногами плащ. — Вот все, что осталось.

— Но одного я все-таки оглушил, — удовлетворенно заключил Лот. — Вон он, голубец, на крыльце прикорнул.

Демид глянул: там стоял довольный Матеус и ухмылялся во все лицо. Проснулись и остальные хуторяне, потревоженные шумом; спешил к ним кое-как одетый Кирк Дюри, мелькали огни в окнах домов. Небо продолжало светлеть: занимался новый день.

Чужак начал приходить в себя только когда окончательно рассвело. Лот здорово его приложил: кожа на голове лопнула, обильно текла густая темно-багровая кровь, быстро чернея. За два часа его успели как следует рассмотреть, сдернув с плеч плащ цвета мокрой хвои.

Как и люди, чужак имел две руки, две ноги, продолговатое тулово и голову; на этом сходство кончалось. Несомненно, что летучие мыши состояли с ним в дальнем родстве. Голова была круглая, с огромными подвижными ушами, глазки маленькие и глубокосидящие, рот большой и зубастый, нос напоминал поросячье рыло, но черное и поизящней. Руки длиннее, чем у человека, свободных пальце три, плюс один противостоящий, на манер людского большого пальца; и еще длинный, заворачивающийся вбок мизинец, к которому приросла кожистая перепонка-крыло. Ног не увидели — не стягивать же сапоги? Одежда — кожаные шаровары и ладная куртка без рукавов, скроенная таким образом, чтобы оставить свободными крылья. Мизинец при необходимости легко сгибался у основания, прижимаясь к запястью и локтю, перепонки обвисали на манер накидки и, несомненно, согревали чужака не хуже одежды, потому что были покрыты мягким ворсом, а внутри их ветвились многочисленные кровеносные сосуды. Весил чужак меньше, чем следовало ожидать от создания такого размера, но это Мирона как раз не удивило, ведь существа, способные к полету, не могут быть грузными. Полые кости, отсутствие жира — только кожа, да мускулы.

Меч, как заметил Мирон раньше, узкий и тонкий, искусная гарда тонкой работы скрывает почти весь кулак. Клинок хорошо закален и мастерски заточен. Кинжал, наоборот, непомерно широкий, как варварский тесак, и слегка изогнутый.

Знака на чужаке не нашли, хотя Лот утверждал, что на шее у того, с которым он рубился, болтался какой-то медальон, правда, непонятно, Знак ли.