Звезды над нами - [42]

- Ты забыл, - протянула она мне перчатки, как будто только за этим и гналась за мной по мрачно-жутковатому лесу.

- Спасибо, Аля, - я потянулся за своими перчатками и, совсем забыв про лыжи на ногах, потерял равновесие.

Колени мои криво подкосились, и я рухнул боком в сугроб. В следующую секунду я попытался встать, опираясь на палку, но у меня ничего не получилось. Глядя на мои неуклюжие попытки выбраться из сугроба, Альбинка залилась звонким смехом и, ловко сбросив лыжи, кинулась засыпать меня снегом. "Сдаюсь!" - поднял я руки вверх, отплевываясь холодным пухом, добытым Альбинкой из-под шершавой коросты льдистого снежного пододеяльника. В ответ она с еще пущим хохотом напрыгнула на меня и, нежно сгребя с лица ладонью снежную маску, покрыла мои глаза, щеки, нос и рот быстрыми поцелуйчиками с причмокиванием.

- Спасибо тебе за все, - прохрипел я, еле высвобождаясь.

- Пожалуйста, - ответила она с неожиданным безразличием, как бы говоря интонацией: "За это не благодарят".

На том мы и расстались. Поднявшись, я продолжил свой путь, стараясь уже не оглядываться... И не оглянулся .

Добравшись до выхода из Чугунка, я сел на трамвай и поехал на вокзал, окончательно решив целиком положиться на звездное предначертание и взять билет на первый отходящий поезд. "Небо подскажет, что делать дальше", - сказал я себе, не имея в голове четкого плана.

Битком набитый во время летних отпусков, вокзальный зал был теперь полупустым, и совсем уж непривычно бросилась в глаза карликовая очередь в кассу человек из двадцати, да к тому же без номерочков, нарисованных шариковой ручкой на тыльной стороне ладони. Не прошло и получаса, как я оказался у заветного окошка.

- На какой ближайший поезд у вас есть билеты? - спросил я полусонную билетершу с серым лицом, напоминающим свежевырытую картофелину.

- 315-й скорый на Москву, - автоматически выдала она ответ, даже не взглянув на меня из-под тяжелых век с фиолетовыми краями.

- На Москву?! - я одновременно удивился и обрадовался своему везению, восприняв его как хороший знак.

- Ты что, трехнутый?! - неожиданно взорвалась билетерша, выстреливая в меня сферическими белками выпученных глаз. = Будешь брать или нет? Сейчас милицию позову! Следующий!!!

Обрушив на меня сразу весь свой стандартный словесный набор, она снова отключилась в сон, прикрывшись, как покрывалом, толстыми ватными веками. Вежливо отстранив плечом подскочившего "следующего", я, ни слова ни говоря, просунул в окошко сторублевку, и билетерша также без единого слова выдала мне билет до Москвы и сдачу, всю до единой копеечки... Нет, что ни говори, а это было редкое везение!

До отправления поезда оставалось чуть больше часа, и я подумал, что неплохо было бы перекусить в привокзальном ресторане, но на дверях этого заведения меня ожидало обескураживающее "меню": "Закусок нет. Пиво "Ячменный колос" в разлив - 8 руб. 1 литр". Выпить на голодный желудок кружку пива за 4 рубля мне не очень хотелось, и я собрался было уйти не солоно хлебамши, но в последний момент заметил через стеклянную дверь сидящего в дальнем углу почти пустого зала Грачилу. Я подошел к его столику и без излишних приветствий уселся напротив своего пьяно-печального вчерашнего знакомого.

- А-а, это ты, Шутник, - протянул он через силу. - Пивка холодненького на холявку хочешь?

- Спасибо, не хочу, - честно ответил я.

- Командир, кружку! - рявкнул он, пропуская мимо ушей мой отказ.

Официант на удивление быстро - видимо, Грачилу здесь достаточно хорошо знали - принес полулитровую граненую кружку, и Грачила плеснул в нее до краев из прозрачно-пенного стеклянного кувшина.

- Я думал, ты в милиции, - сказал я, отсасывая верхний слой пены.

В ответ Грачила резко мотнул головой, будто сбрасывая запутавшийся в голове мусор, и весело-зло спросил, осклабившись:

- Въебать тебе, что ли?

На всякий случай я ничего не ответил, а Грачила опрокинул в свою по-собачьи черную пасть полкружки разом и, остыв, резонно заметил:

- На нары я всегда успею, - вновь наполнив кружку, он помолчал и спросил сипло. - Анька еще там?

Заглянув в его пьяные влажные глаза, я с удивлением увидел в них тоскливый страх... Он боялся возвращаться в Египтовку, из-за Ани боялся.

- Ее забрал домой отец, - успокоил я его.

- Ну и правильно, - вздохнул он. - Эта девочка не про нас, Шутник, ей нужен серьезный человек.

"Интересно, что он понимает под серьезным?" - подумал я, но вслух уточнять не стал, сочтябесполезным.

- Ладно, я пойду, - поднялся я. - Прощай, Грачила.

- А церковное барахло я обратно подложил, - сказал он мне вместо прощания.

Мне захотелось тут же обнять его, но я побоялся, что он не поймет моего восторга, и, хлопнув его по плечу, отправился на посадку.

Разыскав свое купе, я увидел в нем еще двух пассажиров, точнее, пассажирок: сухонькую старушку с сосредоточенно-неприветливым лицом и цветущую девочку лет тринадцати, которая выглядела, пожалуй, "на все 16" из-за щедрого слоя алой помады на губах и нещадно размалеванных тенями и тушью глаз.

- Добрый день, - поздоровался я с ними.

Старушка проскрипела с ответ нечто нечленораздельное, а девочка совершенно неприлично для ее возраста заерзала на своем сидении.