Звезды на ладони - [33]

– И?..

– И я увидел тебя. Ты стояла у окна в моей собственной квартире и слушала, как барабанят капли дождя по карнизу. Ты стояла вполоборота, и смутная улыбка бродила у тебя на губах. Я тогда понял, ты – Даная, ты ждешь любви, ждешь, когда золотой дождь прольется на тебя...

В самом немыслимом сне Надя не могла представить подобный поворот сюжета – она стала мечтой композитора, моделью, образом, фантазией, воплощенной в мелодию!

– Что ты такое говоришь... – неуверенно пробормотала она, едва не споткнувшись на ровном месте.

– Осторожней, – Леон подхватил ее под локоть. Прикосновение его ладоней обожгло, потому что Надя моментально представила, как эти ладони могли бы скользить по ее телу...

– Леон, то, что ты сказал, очень лестно для меня... Но... – Надя с трудом подбирала слова, – как к этому отнесется Альбина?

– Альбина ничего не узнает, – помрачнел он. – Зачем? Она никогда не лезла в мои дела, для нее главное – чтобы у композитора Велехова был налажен быт. Чтобы вовремя был приготовлен завтрак, чтобы рубашка поглажена, а белье накрахмалено... Альбина очень хочет быть идеальной женой.

– Но ведь и плохо, если так! – вскричала Надя. – Она, значит, старается, из кожи вон лезет, несмотря на слабое здоровье, а ты вдруг находишь свое вдохновение где-то на стороне!

– Ну уж ничего не поделаешь, – все так же мрачно произнес он. – И уже от меня не зависит. Да и не догадается она о тебе... Как она поймет, что в этой музыке – ты? Твои волосы, глаза, смех... Надя...

– Что?

– У тебя ведь правда никого нет? – осторожно спросил он.

– Правда, – отвернувшись, нехотя ответила она. – Год назад я развелась со своим мужем, и с тех пор я одна.

– Я помню – его звали, кажется, Егор, да? Вы с ним были у нас с Альбиной на свадьбе...

– Точно. Мы расстались с Егором – и твоя Даная сама, добровольно, заточила себя в неприступную крепость. Но упорно продолжает ждать, что на нее прольется золотой дождь... – с усмешкой произнесла Надя.

Они снова нырнули в подземный переход. Потом миновали памятник Пушкину, пошли по Страстному бульвару. Их словно гнала вперед какая-то невидимая сила – и нельзя было остановиться, невозможно расстаться друг с другом...

– Что же делать? – спросил Леон.

– Я не знаю... – пожала плечами Надя.

– Я все время думаю о тебе. Это так странно – ведь я знал тебя раньше! А тут словно в первый раз увидел...

– Так ведь и со мной то же самое! – не выдержала, пожаловалась Надя.

Они были уже на узеньком, каком-то неровном Петровском бульваре – кривые старинные особняки лепились с обеих сторон.

И именно на этом бульваре (Надя даже запомнила место, с точностью до одного шага!) ее жизнь вдруг переменилась. Потому что Леон повернул Надю к себе и поцеловал. Они стояли в лучах вечернего золотого солнца, вокруг шумели проезжающие мимо машины, и целовались. Душа ее протестовала – то, что они сейчас делали с Леоном, было преступлением против Альбины. Но оттолкнуть Леона было невозможно – Надины руки сами тянулись к нему и прижимали к себе. Теперь она была уверена, что ждала именно этого человека и что вся ее жизнь складывалась именно таким образом, чтобы приблизить эту встречу...

– Ты такая... – произнес Леон, задыхаясь. – Ты мне не снишься, нет?

– Как же так получилось? – с изумлением сказала Надя. – Я не понимаю... Как же так?!

Они снова пошли вперед и теперь говорили уже только о том, как неожиданно влюбились друг в друга. После Петровского был Рождественский, потом Сретенский, а потом Чистопрудный бульвар.

И только на Чистых Прудах Надя почувствовала, что устала. Они сели в открытом летнем кафе и лихо распили на двоих бутылку белого венгерского вина. Они болтали, смеялись, вздыхали. И по-прежнему говорили только друг о друге, но, странным образом, вино подействовало на Надю отрезвляюще.

Она вдруг заметила, что наступают сумерки, а когда зажглись фонари, то и вовсе испугалась.

– Леон, уже поздно, – тревожно сказала она. – Мне пора.

– Тебя кто-то ждет? – спросил он, поцеловав ей руку.

– Не меня, а тебя! Послушай, Альбина там, наверное, с ума сходит...

– Я предупредил, что, наверное, задержусь.

– Но не до ночи же!

– Хорошо, я тебя провожу...

Надя немного покапризничала – дескать, не маленькая, сама до дома доберусь, но Леон проявил твердость.

Он поймал такси, и в наступивших сумерках они полетели к Надиному дому. «Что же такое произошло... – лихорадочно думала она, изо всех сил прижимаясь к плечу Леона. Мимо мелькали разноцветные огни, доносились обрывки музыки – не город, а сплошной карнавал! – Зачем он сказал, что тоже ко мне неравнодушен? Теперь мне еще труднее будет забыть его...»

Хлопнула дверца машины, Леон пошел рядом с Надей к ее подъезду.

– Зачем ты отпустил такси? – беспомощно оглянулась она. – Вот глупенький...

– Ерунда, еще поймаю, – улыбнулся Леон.

– Куда ты идешь?

– За тобой.

– Зачем? Вот мой подъезд...

– Я провожу тебя до квартиры.

В лифте они стояли обнявшись. Это было так мучительно, так остро – ощущать его рядом, – что Надя едва не плакала. А потом он каким-то непостижимым образом (как именно, она не поняла) оказался вдруг в ее квартире. Сначала в прихожей, а потом в ее безалаберной комнате с огромным шкафом, похожим на космический корабль.