Звезды - [51]

Это сразило ее. Андреа никогда не питала иллюзий на свой счет, она знала, что во внешности и в личности ее нет ничего примечательного. Парни обычно не назначали свидания Андреа Бахман. Особенно такие красивые и статные, как Лэрри Вольф.

– О чем? – спросила она, думая, как бы поскорее забрать у него книги. Ей нечего было прижать к груди, не за что спрятаться.

– Понимаете, у меня возникла проблема, и я думал, вы сможете помочь мне. Если не возражаете.

Пятнадцать минут спустя они сидели в кафе «Корабль» на бульваре Уилшир, взяв на двоих порцию жаркого по-французски и две чашки кофе. Пока они шли от университета через многолюдный Уэствуд, где парочки прогуливались, взявшись за руки, Лэрри рассказал ей о себе.

Ему было двадцать шесть лет, родился в Южной Калифорнии, работал сторожем на фабрике спагетти в Венеции и мечтал попасть в кинобизнес. Он честно признался Андреа, что не обладает актерскими способностями и не испытывает желания изучать технические дисциплины, такие, как редактура и спецэффекты, и что не хочет тратить время на получение степени по киноискусству.

– В конце концов, я решил, что писать сценарии – самый легкий путь пробиться в кино, – сказал он. – Вот почему я записался на курсы. И когда сегодня наш руководитель так хвалил ваш сценарий, я был поражен.

Андреа покраснела. Она не думала, что Лэрри в тот момент обратил на нее внимание.

– В этом контексте меня интересует то, что они предлагают, – сказал он. – Лучший сценарий курса получит пять тысяч долларов, его покажут ведущим режиссерам и продюсерам. Мне надо выиграть этот конкурс, Алиса.

– Андреа, – поправила она. О конкурсе она знала все, потому что собиралась принять в нем участие. И планировала победить. Ее победа была вполне реальна.

Стеснительная девушка, живущая с родителями в простом оштукатуренном домике в Санта-Монике, Андреа Бахман была поздним ребенком, родившимся в те времена, когда женщине за сорок рожать ребенка считалось чем-то экстраординарным. Всю жизнь Андреа давали почувствовать, что она живет среди пожилых людей: теперь матери было уже семьдесят два, отцу – восемьдесят шесть, поэтому ее немногочисленные приятели думали, что она живет с бабушкой и дедушкой. Она работала неполный рабочий день секретарем страховой компании в Калвер-Сити, где чувствовала себя такой же бесцветной и увядшей, как стены и папки с документами, где ее не замечал никто, даже босс.

Андреа хотела сбежать от всего этого, хотела каким-то образом выделиться, сделаться индивидуальностью. Она всегда мечтала стать писателем, даже продала несколько коротких рассказов в журналы, где ей сказали, что она «многообещающая». Поэтому когда она увидела рекламу сценарных курсов в «Лос-Анджелес таймс», на которые принимали только двадцать студентов, она подумала, что это ее шанс. Сейчас, после семи недель занятий, руководитель курса сказал Андреа в присутствии всех, что ее сценарий обещает потрясающую перспективу. Андреа вся запылала. Прямо как сейчас, от внимания Лэрри Вольфа.

– Я имею в виду, – сказал он, откусывая мясо, – какая это великая профессия. Я читал, что Уильям Голдмен получил четыреста тысяч долларов за сценарий «Мясник Кассили и танцующий на солнце Малыш». Как ты думаешь, за сколько времени он провернул его? Несколько недель, быть может?

Лэрри замолчал и уставился на Андреа, и она неожиданно почувствовала себя увереннее.

– Итак, – начала она, но закашлялась, – извини меня. Так что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Ничего особенного, я не хочу навязываться. Талантливая женщина, вроде тебя, должно быть, очень занята… – Последние его слова улетели с потоком воздуха от кондиционера.

И Андреа влюбилась…

Сейчас, передавая манто служанке в средневековом вестибюле «Замка», она тряхнула головой, избавляясь от этих воспоминаний, и обвела взглядом экспонаты, выставленные в главном зале «Стар», – застекленные витрины с предметами старины и личными вещами Марион: огромные, увеличенные, фотографии актрисы с печальным взглядом, обращенным в вечность.

Когда метрдотель, извиняясь, объяснил, что придется подождать, когда освободится столик, Лэрри тут же дал указание Андреа написать жалобу в управление курорта, а затем отправился в коктейль-бар. За ним, как всегда, последовала Андреа, исполняя свой служебный долг. Ей нужна была эта маскировка еще на несколько дней, поскольку она не хотела вызвать у него подозрения.

Кэроул поднималась по лестнице «Замка», нервно поигрывая цепочкой от вечерней сумочки. Пока не поздно, говорила она себе, надо уйти, вернуться домой в Беверли-Хиллс, вернуться к мужу и разбитой карьере.

– Добрый вечер, мисс Пейдж, – приветствовал ее швейцар.>Она сделала свою известную всем ослепительную улыбку и посмотрела на молодого человека, сияющего от радости: он получил то, что хотел.

Войдя в вестибюль, она сбросила с плеч русские соболя и, отдав их служанке, осмотрелась, здесь ли Лэрри Вольф.

В вестибюле было совсем немного гостей: кто прогуливался по залу, кто стоял у массивных каминов, кто сидел на парчовых диванах и креслах, попивая шампанское, которое разносили миловидные официанты. Она направилась в коктейль-бар, по дороге разглядывая и оценивая собравшихся.