Звезды для командора - [10]
— А отец еще ни куда не летал, замучил нас блядями и пьянками, только за последний год дважды лечился от триппера и гонореи, редкий день не приносят домой чуть теплого. Прощу вас, уважаемый Илья Сергеевич, помогите, не дайте пропасть девочке, талантище огромнейший и красавица редкая…
Тишина, наступившая после последних слов просительницы, только подчеркнула их двусмысленность. Командор поправил список записавшихся на прием, взглянул на жирную корову, усмехнулся и переспросил:
— Красавица говорите…
Мария Леонидовна вспыхнула от понимания и важности момента, куй железо, не отходя от кассы, и с готовностью подтвердила невысказанное, но висящее в воздухе.
— Красавица, да вы и сами можете убедится в этом. А мы уж ни за чем не постоим, -
и кокетливо повела глазами." Ну корова, ну корова… Командор вновь усмехнулся:
— Красавица говорите, шестнадцати лет, юный цветок прерий южных… Ну что ж…
Начальственная пауза, говорящая о серьезности момента и:
— Значит так. Сегодня по вашему адресу будет подана "Волга", прощу вас здесь вот написать свой адрес, вы вместе с дочерью приглашены ко мне в гости. Совершено случайно будет присутствовать ректор с Бауманского высшего училища. Если ваша дочь нам понравится, -
Командор сделал паузу, подчеркивая важность и двусмысленность своих слов, а Мария Леонидовна только согласно махала головой и не сводила глаз с генерала-красавца, затем Командор продолжил.
— Если она нам понравится, то все будет в порядке. И с поступлением, и с последующим распределением. Ну а насчет мужа настаиваете?
— Да-да и желательно с каким-нибудь рискованным полетом что б было связано. Знаете, лучше быть вдовой космонавта-героя, чем женой пьяницы и бабника.
— Понимаю, вас, понимаю. Сам вдовец. Итак, не смею больше вас задерживать, ровно в 20.00 машина будет подана к вашему подъезду. А за мужа не беспокойтесь. Всего хорошего.
— До свидания, Илья Сергеевич, до свидания, всего наилучшего, побегу обрадую дочь, вот она будет рада!
Дверь хлопнула и потекли просители с различнейшими просьбами, но перед глазами Командора уже стоял во всем своем великолепии сегодняшний вечер. Время летело, как на корабле "Союз".
А Мария Леонидовна, выйдя из штаба передовой космонавтики, потрепала дочь по щеке:
— Ленка, тебе повезло, генерал вовсе не толстый, как директор твоей школы, а просто красавец, я аж сама захотела под него…
— Ну да, я твой вкус знаю.
— Молчи дура, это генерал, а не двоечник из соседнего подъезда, который тебя лишил святого и самого дорогого! К тому же он вдовец…
— А вот это ма уже интересно, говоришь не толстый, а какого росту?
Ближе к вечеру Командор отдал приказ подготовить документы на космонавта Заикина к участию в полете "Зевс". Вот так решаются судьбы людские…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Клава, Клавдия Шаркова, не ездила на машине. Ни на черной "Волге", ни на черном "ЗиЛ" е по одной единственной причине. По той же самой единственной причине она не раскатывала ни на "Жигулях", ни на "Запорожце". Она не имела этого добра. На такси салатового цвета, с "шашечками", каталась она частенько и в принципе задаром, но это отдельный разговор и в другой раз.
Клава ехала домой, а жила она по старому у черта на куличках, а по новому в жопе, то есть в новом микрорайоне, построенном советской доброй властью для трудящихся. Естественно руками трудящихся и за деньги, не доплаченные в зарплату и полученные за водку. Кто ж в народе советском не знает, что себестоимость родимой то ли шесть, то ли восемь копеек литр, а продают по три шестьдесят две "сучок" и по четыре двенадцать "Экстру". Может быть где-нибудь в Москве "Экстра" и экстра, но в Омске это просто говно из картошки, да отфильтровано через газеты. Поэтому и отдает цвет в зелену.
Приехала Клава на насквозь промороженном троллейбусе к себе в жопу, восьмой микрорайон, проспект имени Стрельникова Ивана, ему еще на острове Даманский китайцы все поотрезали, вот изверги! А все Мао и эти, хуебины фуевы, недаром их так прозвали… Троллейбус промороженный насквозь, все, кто не пьяный, ногами сучит, что б не замерзнуть и во весь голос поливают и водителя, и начальство его, и райисполком херов…
— Бляди эти, сами на "Волжанках" раскатывают, а тут жопу морозь, гребать их мать…
— Да не выражайтесь, дети здесь…
— Так я ж не против детей, а наоборот за детей, поморозят письки — своих не будет!
— Ха-ха-ха-ха…
— Ну и вфуячил замудило фоки-наки члено-коромысло борминдох мать етит твою налево!.. —
кто-то на задней площадке завернул особенно замысловато и весь салон добродушно грохнул смехом.
— Вот греется, ну дает, истинно русский только такое может завернуть…
— На кой фуй русский, татарин я, закимарил, а рука к поручню примерзла, мудила дернул и оторвал с мясом!.. —
и продолжил речь свою таким хитромудро вывернутым выражением, что захохотали не только все, но и даже дети.
Еще семь остановок и конечная, а там пробежка среди хрущеб и родимый подъезд. Водку и закусь она еще днем купила, да… А интересный он… вот утрутся Ленка с Катькой, не одна из них еще с космонавтом не спала, да… И в глазах что-то такое блестит, не тошто у наших здешних хануриков, залезет на тебя, а сам на стол косит глазам, как мол там, водка, не выдохнется ли… Ни удовольствия, ни чего… Одна сырость, ну а потом еще и аборты делай… Ну а тут сразу видно — орел, как взгребет, так взгребет, мало не покажется…
Хиппи-беглецы из социалистического рая живут на загнивающем Западе, спецслужбы современной России и мафия ищут наследника миллиарда, в Праге возникает Центр развития идей шестидесятых годов, бабушка-десантница и патриарх Церкви Джинсового Бога Святого Духа по имени Еб (голландец, голландец!), огромное море марихуаны, почти постоянный стеб и карнавал (для некоторых), смерть и кровь для других…Повышенное количество беглецов на единицу времени и площади романа оправдывается реализмом, цинизм спецслужб скрашивается огромнейшим количеством любви во всех возможных проявлениях, наглые и постоянно обкуренные волосатые фейсы сорока с лишним лет не желающие взрослеть против всего цивильного разумного мира взрослых и старых… И неожиданный конец!
«Зазаборный роман» — капля в разливанном море русской тюремной литературы. Бескрайний водоем этот раскинулся от «Жития протопопа Аввакума» до «тюремной» трилогии Лимонова, от «Записок из Мертвого дома» Достоевского до «Американского ГУЛАГа» Старостина и «Сажайте, и вырастет» Рубанова, от Шаламова до Солженицына. Тексты эти, как правило, более или менее автобиографические, а большинство авторов, решившихся поведать о своем опыте заключения, оказались в тюрьме «за политику». Книга Владимира Бороды в этом отношении не исключение.В конце 1970-х «накрыли» на юге Союза группу хиппи, которые печатали листовки с текстом Декларации прав человека.
Роман о будущем России, которой уже нет. Вместо России Терра Инкогнита, населенная дикими племенами, разговаривающими на русмате… Контролируемая ООН и внешне, и изнутри. И конечно талантливый вождь одного из племен, имеющий в помощниках двух людей из внешнего мира, мечтает захватить этот самый внешний мир — уже летающий к звездам, своим могучим войском на коровах, вооруженных дубинами… Один помощник — Главный Воин, бывший Наблюдатель ООН, второй Бринер, контрабандист предметов с Территории во внешний мир.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.