Звезды без глянца - [5]

Его дверь была открыта, мы с Ларой сняли свои наушники и, войдя к нему, уселись на подлокотники его кожаного дивана.

— Разве это не гениально, твою мать? — Скотт нажал кнопку на пульте и повернулся в своем кресле. Мы с Ларой посмотрели ролик.

Не гениально. И не бездарно. Одним словом, ничего особенного. Но главную роль в нем играла одна из самых важных клиенток Скотта, которая сидела на диете века. Она действительно прекрасно выглядела на широкой мультиплексной плазменной панели. Но вот пару дней назад, когда она появилась у нас в сопровождении стилиста с шестью пакетами из «Барниз», я смогла без особых усилий рассмотреть косточки на ее плечах прямо через свитер и заметить, что блондинистые прядки закрывали ее лицо совсем как у тех, кто страдает анорексией.

— Пополнение у анорексиков. — Лара закатила глаза.

— Зато выглядит как рок-звезда, — с завистью вздохнула Талита, еще одна ассистентка.

Скотт перемотал запись и поставил ее на паузу там, где эта актриса отжималась в майке.

— Здорово, а? — снова восхитился он, не обратив ни малейшего внимания на то, что я сказала: «Да, по-моему, очень мило. Уверена, фильм будет кассовый». Этих словечек я понахваталась из рекламных статей — «Вэрайети» и «Голливуд репортер» — изданий, которые приземляются каждое утро на каждом столе в этом городе и посвящены всему голливудскому, от фотографий суперзвезд на премьерах до обзоров кассовых сборов по стране. Так что я переняла киношный словарь так же быстро, как овладела искусством одеваться в черное.

— Ты только посмотри, какая грудь! — Скотт хлопнул себя по ляжке. — Лара, свяжись с ней.

Мы с Ларой вернулись за свои столы. Только я собралась сесть и обновить список обзвона, как зазвонил мой телефон.

— Это Элизабет? — спросил женский голос.

— Я слушаю.

— Это Виктория.

— Виктория? — Что за Виктория? Это что, новая Анжелина или Ума, которой не нужно называть фамилию, а я еще не успела прочесть о ней в газетах?

— Элизабет, я наблюдаю за тобой.

Хм… у меня уже есть поклонник. И как обычно — женщина.

— Да?

— Зайди, пожалуйста, ко мне в офис.

— Да, конечно…

— И желательно побыстрей. — И она повесила трубку.

Я посидела за столом еще секунду и огляделась. Кто это звонил? Все сидели с опущенными головами, как будто молились. Лара слушала телефонную беседу. Скотт говорил сморщенной актрисе, как охренительно смотрелся ее фильм. Еще одна из миллиона деталей, к которым мне предстояло привыкнуть здесь, — прослушивание телефонных разговоров. Это противоречило моим правилам, и я обычно так смущалась, что даже забывала, что должна записывать названия сценариев, имена актеров, разные мелочи — про рестораны и все прочее, чтобы Скотт мог преспокойно ковырять в носу, зная, что ему не надо ничего запоминать.

Лара жевала ручку и улыбалась. Скотт сидел, взгромоздив ноги на стол, и, болтая с актрисой, смотрел Эм-ти-ви. Но Виктории я нигде не видела. Я перегнулась через стол и решила порасспросить Талиту, сидевшую рядом.

— Талита, а кто такая Виктория?

— Виктория?

— Да, она только что позвонила мне и попросила зайти к ней, но я понятия не имею, кто она и где ее офис.

— Я так и знала.

— Да? — Интересно, что она знала — кто такая Виктория или что я балбеска?

— Ее офис вон там. — Она указала на дверь напротив нашей, откуда в мой первый день появлялась женщина с пучком.

— A-а, так это она! — Я поднялась и разгладила на брюках складки. — Понятно. Спасибо.

— Поверь мне, потом ты меня благодарить не будешь, — сказала Талита голосом, предвещающим недоброе.

— Элизабет, присаживайся, — сказала женщина и обнажила ряд мелких, ровных зубов. Она носила «Сен-Лоран», но с таким же успехом могла бы надеть и «Тэлботс» — одежда на ней выглядела мешковатой и мятой.

— Спасибо. — Я села на самый краешек кресла и украдкой огляделась. Скудная мебель и убогие изображения обнаженных тел, развешанные на стенах, создавали неуютную, мрачную атмосферу.

— Люсьен Фрейд. Обожаю его, — сообщила она, наливая себе сок. — Хочешь?

— Спасибо, нет. — Слабительное действие волнения меня вполне устраивало. — Они… очень впечатляющие, эти картины.

— Не люблю ничего яркого. За исключением моих маленьких друзей.

Только в этот момент я заметила шкафчик, полный кукол Барби. Барби на отдыхе. Барби на зимнем празднике. Барби на Олимпийских играх. На этих полках было больше искусственных волос, чем на голове Бена Эффлека (если верить слухам. А Лара ссылалась на авторитетный источник из «Диснея», что шевелюра у него как есть фальшивая).

— О, вы собираете Барби? — Я показала свои зубы, но на улыбку это не было похоже.

— Они не дают мне сойти с ума, — проинформировала меня Виктория, пытаясь шутить. — Так как тебе твоя новая работа?

— О, замечательно, — ответила я с воодушевлением.

— Понятно. Значит, ты довольна тем, что до конца дней твоих тебе придется отвечать на звонки и разносить кофе?

— Ну, нет, конечно. Я имею в виду, что свое время здесь провожу с пользой для себя, потому что учусь основам блестящей карьеры, — отрапортовала я.

— Ага, значит, ты считаешь, что ты слишком хороша для нас? И надеешься, что уже скоро переберешься на более выгодное место, так надо понимать? — зашипела она.