Звезды без глянца - [122]

— И что? — Я не очень-то хотела обсуждать его прошлые победы на этом нашем с ним самом первом свидании, но, наверное, нам пришлось все равно бы когда-то через это перешагнуть.

— Это не считается. Она жила далеко. Она не знала, как пользоваться «Стейр мастером» и что существует обезжиренное молоко. Она говорила на другом языке. Господи, разве я мог пройти мимо?

— Ух ты, какие у тебя жесткие критерии!

— Ты можешь хоть раз серьезно меня выслушать?

— Постараюсь, — сказала я и сдержала улыбку.

— Впервые в жизни я встретил женщину и задумался о том, что с удовольствием читал бы вместе с ней «Санди таймс». Ты можешь подумать, что я порхаю от одной женщины к другой, и тебя, наверное, пугает эта мысль, но, поверь, так происходит не каждый уик-энд.

— Это меня не пугает, — сказала я.

— Ты уверена, ангелочек? — Он был южанином до кончиков ногтей, и это до смерти меня умиляло.

— Да, я счастлива. Я очень счастлива, что меня не пугает человек в городе, где за каждым углом поджидают извращенцы, положившие на меня глаз. И я уже стала всерьез опасаться, что если поцелую хотя бы еще одного из них, то просто не выдержу этого.

— Тогда я действительно твой спаситель.

— Очень может быть, — сказала я. — Потому что ты знаешь о фильмах все.

Глава 27

Боже! Люди просто снуют туда-сюда.

Джуди Гарланд в роли Дороти Гейл. «Волшебник из страны Оз»

Въезжая утром на парковку, я почувствовала: что-то изменилось. Мы с Люком провели весь уик-энд, валяясь на траве перед музеем «Гетти» и болтая ни о чем. Потом, гуляя по пляжу, мы ели рожки с мороженым, и он обещал научить меня ездить на мотоцикле, а я купила ему «Преступление и наказание» в «Бук-суп». Но нет, я не стала видеть окружающее в розовом цвете, как этого можно было бы ожидать. Меня насторожило, что перед входом столпилась куча журналистов. В самом же Агентстве царила атмосфера надвигающейся беды.

— Хосе, что происходит? — спросила я, подойдя к лифту.

— A-а, потом узнаешь, — сказал длинный Хосе с очень серьезным выражением лица.

— Хосе, ну ты же в курсе всех событий! Ты предупредил меня о том, что Дэниел — дьявол. Мы оба знаем, что ты никогда не ошибаешься. Так что же здесь происходит?

— Мы не можем сказать.

— Ты не можешь сказать мне, почему тут столько журналистов?

— Лизитта, ты сама все скоро узнаешь, — сказал другой Хосе и нажал для меня кнопку. И умолк.

— Неужели ни у одного из вас нет для меня ни слова мудрости? — Я чувствовала себя Алисой, оказавшейся в кроличьей норе. Все так внезапно переменилось! Никто не занимался тем, чем ему положено было заниматься, и даже Хосе, блюстители стандартов, которые всегда знали, как должно быть, сегодня были какими-то не такими. Я хотела назад, в свой привычный мир. — Хосе, ну скажите хоть что-нибудь!

— Лизитта, нам нечему больше тебя научить, — сказал длинный Хосе и потрепал меня по плечу, провожая в лифт. Червячок у меня в желудке успокоился. Лифт довез меня до моего этажа. Мое отражение в зеркале осталось прежним — та же, с мрачным лицом, блондинка, в тех же черной юбке и жакете, с той же сумкой через плечо, нагруженной сценариями от Виктории. Но что-то изменилось! Что-то определенно здесь происходило!

Шагая вдоль широкого, ярко освещенного коридора, я была прямо-таки оглушена беспрестанным трезвоном телефонов секретарей. Звуки эти были похожи на взбесившуюся компьютерную игру. Словно удаляемые сообщения Скотта посходили с ума.

«Извините, мы пока не можем давать комментарии» — эта фраза была рефреном странной лебединой песни. Я обернулась, чтобы посмотреть за стойку, но там было все как всегда: те же четыре девушки с изящной телефонной гарнитурой, суперпрямыми волосами и макияжем, куда более тщательным, чем у меня.

Лары за столом не было. Кортни и Талиты тоже. Сквозь стеклянные двери кабинета Майка я видела, что Кортни у него. И что, к моему великому удивлению, Талита разговаривает со своей начальницей, Гиги, чье беспрецедентное присутствие уже само по себе достаточное основание, чтобы бить тревогу. Они о чем-то совещались. Дверь Скотта была закрыта, и я уже хотела постучать к нему, чтобы узнать, не идет ли между ним и Ларой такая же беседа, но тут вспомнила, что между ними скорее идут тайные переговоры. Так что я вернулась за свой стол. На клавиатуре моего компьютера лежал лист бумаги:

Официальное заявление о последних событиях в Агентстве будет сделано в 12.00. Всему персоналу собраться в зале заседаний на втором этаже без опозданий. Пожалуйста, никаких контактов с представителями прессы.

Что все это значит? Вдруг дверь кабинета Скотта открылась, но вместо него и Лары оттуда вышли трое мужчин в темно-синих комбинезонах. Двое тащили его стол, третий придерживал дверь. Наклейка «Лейкерз» пока оставалась на месте.

— Извините! — Я подбежала к рабочим. — Куда вы это несете?

— Простите, мисс, я не могу сказать, — ответил мне краснощекий мужчина с явным акцентом из Квинса.

— Но это стол моего босса! — не отступалась я.

— Тогда лучше спросите у него самого, — вмешался прыщавый дылда.

— А я посмотрю, куда вы пойдете! — расхорохорилась я, но они меня проигнорировали. Что, Скотта увольняют? Другая команда мужчин выносила телевизор. Или это судебные приставы? Миа выжала из его счетов все до последней капли, а эти ребята конфискуют его собственность? «Интересно, должна ли я их остановить, согласно инструкции?» — думала я, наблюдая, как в дверях исчезает задняя крышка плазменного телевизора.