Звездочка - [3]

Человек всегда испытывает боль или неудобство. Если не на физическом уровне, то на ментальном. Абсолютно всегда. А кокаин убирает эту невидимую занозу. Тело становится бархатным сосудом, внутри которого лишь кристально чистые мысли. Туман рассеивается, и жизнь предстает в удивительном свете. Один раз ощутив подобное, Леннарт быстро смекнул, что вся его жизнь легко может превратиться в погоню за повторным удовольствием, и тут же завязал.

Теперь он сидел, сложив руки на руле, а в теле происходило нечто подобное, только без всякого химического воздействия. Полная безмятежность. Лес вокруг горит красками осени, а некое сверхсущество затаило дыхание и ждет его решения. Леннарт медленно потянулся к ключу зажигания. «Рука! У меня есть ладонь и пять пальцев, и я могу шевелить ими как захочу! Не чудо ли?» Он завел автомобиль и выехал на ту же дорогу, по которой добирался сюда.

На шоссе его все обгоняли, но он все равно ехал очень медленно, прижимаясь к обочине, ведь у него не было детского кресла и девочка просто лежала на сиденье. Ему казалось, что он везет сосуд, до краев наполненный драгоценной жидкостью. Ребенок был настолько хрупким, что любое резкое движение могло оборвать тоненькую ниточку, связывающую его с миром живых.

Через десять минут взмокший от пота Леннарт подъехал к дому, заглушил мотор и огляделся по сторонам. Никого не видно. Он схватил ребенка в охапку и трусцой побежал к крыльцу. Дверь, как водится, заперта. Он постучал два раза, подождал и снова постучал два раза.

Холодный ветерок пробежал по его влажной спине, и Леннарт еще крепче прижал к себе ребенка. Несколько секунд спустя послышались осторожные шаги, на него посмотрели через дверной глазок, и лишь потом Лайла открыла дверь. Ее фигура массивной тормозной колодкой заняла весь проем.

— Вернулся? Так рано! А что там у тебя за…

Леннарт протиснулся в прихожую и сразу прошел в кухню. Дверь за ним захлопнулась, и из-за спины послышался окрик Лайлы:

— Не ходи в обуви! Ты с ума сошел, ты же не снял ботинки, Леннарт!

Он стоял посреди кухни, не зная, что делать дальше, ведь первоочередная задача — добраться до дому — была выполнена. Оказавшись в безопасности, Леннарт растерялся. Он собрался было положить ребенка на стол, но передумал и снова прижал девочку к себе, продолжая вертеться на одном месте.

Лайла влетела в кухню, раскрасневшись:

— Снимай обувь, когда заходишь в дом! Я что, зря убиралась?

— Заткнись!

Жена закрыла рот и отступила на полшага. Леннарт перестал сжимать сверток и отогнул немного свитер, чтобы Лайла увидела лобик и прядь светлых волос. Теперь ее рот снова открылся. От изумления.

— Я нашел в лесу ребенка. Новорожденного, — пояснил Леннарт, приподняв и снова опустив сверток.

Во рту у Лайлы пересохло и язык прилип к нёбу, поэтому, когда она наконец нашла слова и начала говорить, послышался легкий щелчок.

— Что ты сделал? — прошептала она.

— Ничего я не сделал. Я нашел ее в лесу, она лежала в яме.

— В яме?

Леннарт вкратце пересказал всю историю. Лайла слушала, замерев на месте и сцепив ладони на животе. Лишь голова двигалась из стороны в сторону. Добравшись до момента, когда он делал искусственное дыхание ребенку, Леннарт прервал рассказ:

— Прекрати трясти головой! Ужасно раздражает.

Голова Лайлы остановилась посреди движения. Женщина нерешительно подалась вперед и с плохо скрываемым ужасом взглянула на ребенка. Глаза и рот девочки были плотно закрыты. Лайла потерла щеки ладонями:

— И что ты думаешь делать?

3

Ассортимент детских вещей заметно расширился, с тех пор как Джерри был маленьким. Одних рожков — масса разновидностей: с одной дырочкой, с двумя, с дырочкой поменьше или побольше, с бутылочками разного размера. Леннарт схватил наобум три штуки и бросил в тележку.

То же самое с подгузниками. В свое время они с Лайлой использовали обычные пеленки, которые надо было стирать, но таких больше не продавали в супермаркете. Леннарт стоял перед длинной полкой разноцветных упаковок, словно буддист перед Стеной Плача. Он понятия не имел, как тут ориентироваться.

Леннарт уже собрался было поступить с подгузниками так же, как с рожками, как вдруг заметил, что они различаются по размеру и по возрастам. Для новорожденных имелось всего два вида, и Леннарт выбрал марку подороже. Слава богу, смесь для кормления была всего одна, и тележка пополнилась еще двумя коробками.

Что еще нужно? Он не знал.

Соска? У Джерри была соска, и вон каким мальчик вырос. Нет, пока обойдемся без соски. Взгляд Леннарта остановился на жирафе, точнее, на неваляшке, верхняя часть которой представляла собой шею и голову жирафа. Ее Леннарт тоже положил в тележку.

Берешь — опускаешь, берешь — опускаешь. Каждое движение казалось ему абсурдным. Вокруг детские игрушки. Вещи для ребенка — вечно орущего, размахивающего ручками и ножками маленького существа, в которое запихиваешь еду с одной стороны и получаешь какашки с другой. Для ребенка, найденного в лесу…

Сверхъестественное умиротворение снова сошло на Леннарта. Руки безвольно повисли, а взгляд отыскал на потолке магазина зеркальный купол, где отражались маленькие человечки, снующие между полками. Он смотрел на них, будто Господь с небес, и ему хотелось протянуть к ним ладонь и известить о всепрощении. Он больше не держит на них обиды за вред, что они причинили ему.