Звёздный Спас - [20]

– По последним сведениям, до так называемого времени «Х», то есть до столкновения с астероидом Фантом, осталось ровно три года и сто дней.

Агапий Агафонович поинтересовался: всем ли известно, почему, собственно, астероид 2004VD17 больше называют Фантомом, нежели обозначают цифрой в соответствии с присвоенным ему номером открытия?

Оказывается, в секретных инструкциях разъяснялось, что, используя методику русского астронома Н.А. Козырева о фиксации реального местоположения звёзд на небе, учёные НАСА с помощью телескопа Хаббла установили, что в 2102 году состоится ещё одно столкновение с Землёй. То есть спустя почти восемьдесят лет после ожидаемого нами столкновения. Получается, что, перестав существовать после первого столкновения, астероид каким-то образом опять возникнет в будущем небе 2102 года. Ну чем не причудливый призрак, то есть фантом?

Выдержав паузу, Агапий Агафонович немножко порассуждал на тему последствий столкновения.

– Конечно, человечество выживет, но как минимум будет отброшено в каменный век. К сожалению, человечество находится на таком уровне развития, что не в состоянии гарантировать спасения даже для миллионной части флоры и фауны Земли.

Остановился на последних решениях ООН.

– Хотя для предотвращения паники среди населения во всех СМИ имеются инструкции, а по сути, наложено табу на публикации материалов о предстоящей катастрофе, всё же встречается недопонимание со стороны некоторой части молодёжи. А есть и попросту деструктивные силы, готовые ради своих амбиций положить на жертвенный алтарь весь мир.

Поэтому Агапий Агафонович призвал всех к бдительности и сразу же принёс извинения за предстоящие неудобства – для работы в лаборатории будет введена новая схема допуска. И здесь же пообещал, что у амбициозных сил ничего не получится.

– Однако всем надо стараться. Как ни банально звучит, но спасение утопающего – действительно, дело рук самого утопающего.

Посоветовал посмотреть на всё происходящее с простых человеческих позиций, чтобы потом, в ответственный момент, не оказаться слишком близорукими.

В заключение (теперь это не казалось странным) предоставил слово Богдану Бонифатьевичу. Завлаб очень волновался, краснел, потел (вытирал платочком лоб), но высказал надежду, что опыты по изучению сверхчувственного продолжатся. А пока на две недели он отпускает всех на каникулы. Попросил Зиновия Родионова и Иннокентия Инютина задержаться, подняться к нему на кафедру. В общем, неубедительно выступил, как-то враз бросилось в глаза, что отныне в лаборатории не он полновластный хозяин.

Да и на самой кафедре, в своём обширном кабинете, он любил, беседуя, прохаживаться взад-вперед. Вдруг застывать напротив собеседника, сомкнув руки на круглом животике. Сейчас же утомлённо и безучастно сидел в своём кресле, а расхаживал Агапий Агафонович.

– У меня один вопрос к вам обоим – каким образом письмо Богдана Бонифатьевича, отправленное в урну и всё это время действительно находившееся в урне, оказалось в руках адресата?

– Элементарно, – сказал Зоро. – Была копия письма, которую я передал Инютину – догнал его в подвале, как раз перед дверью в лабораторию.

И пояснил, что любая бумага, согласно постановлению СОИС, должна оставаться на кафедре, а им, аспирантам, предписано работать только с копиями. И если руководитель опустил оригинал в урну, то это его не касается. Лично он, Зиновий Родионов, если бы не встретил Инютина, просто подшил бы копию в спецпапку, а содержание ввёл в свой компьютер.

– Прекрасно, – сказал Агапий Агафонович, потирая руки. – Теперь остаётся только сравнить наши индикаторы истины.

Он открыл шкатулку головного компьютера и усмехнулся.

– Самые плохие показатели мои и Богдана Бонифатьевича. Что касается вас, молодые люди, вы свободны.

Глава 9

Фиве привиделось, что она малышка, сидит у лесного ручья и ожидает синеглазого мальчика, с которым ей предстоит посадить синюю луковицу волшебного цветка. Увидев её, мальчик обрадовался, а потом смутился, боялся даже взглянуть на неё. Они очень старались, а когда посадили цветок, решили прибегать к нему каждый день, чтобы смотреть, как он растёт. Но с тех пор мальчик не появлялся у ручья, и Фива забыла о нём.

Теперь она стояла в саду, и ей почему-то вспомнился синеглазый мальчик, который даже боялся взглянуть на неё. Она стояла под раскидистой яблоней, а дедушка с дымарём в руках наклонялся над ульем, вынимал рамки и над тазом обрезал лишки сот с мёдом. Вокруг царила небесная благодать: щебет и порхание птиц, танцующий полёт бабочек и, конечно, пчелиный гуд, звучащий в пространстве ветвей, цветов и россыпей солнечного света.

– Дедушка, а что это за время Звёздного Ребёнка , которого в миру называют индиго ? Кто он такой? И почему он уже не ребёнок? – спросила Фива почти скороговоркой, показывая всем своим видом, что эти вопросы для неё малозначимы.

В ответ дед даже головы не приподнял, чтобы взглянуть на внучку, – как работал, так и продолжал работать с тою же неторопливостью. Он тоже сделал вид, что и для него её вопросы обыденные.

–  Время Звёздного Спаса  – это и есть Время Звёздного Ребёнка