Звездный скиталец - [86]

— Нисколько, — усмехнулась она. — Его беды это его личное дело.

— Я тоже так думаю, — кивнул Симмонс. — Но оставлять его в этом доме совершенно ни к чему. Давай-ка подумаем, как от него избавиться.

— Вы обещали ему золотые горы, мистер Симмонс, — напомнила она.

— Он их получит, — весело заверил он. — Но вряд ли они доставят ему удовольствие. Скорее наоборот. Тащи-ка сюда времятрон.

На этот раз для осуществления задуманного требовалась филигранная точность, и, прежде чем включить времятрон, Симмонс тщательно проверил аккумулятор.

Дальнейшие события развивались так: в седьмом часу вечера в ворота загородного дома управляющего Русско-азиатским банком Крафта отчаянно забарабанил оборванец-каракалпак. Заспанный сторож-узбек, зевая, отодвинул засов и без особого интереса уставился на возмутителя спокойствия.

— Аксакал дома? — спросил тот.

— А тебе на что? — лениво поинтересовался страж. — Вшей своих в банк сдавать принес?

— Да заткнись ты! — возмутился оборванец. — Мне письмо аксакалу передать надо.

Он достал откуда-то из-за пазухи помятый конверт и ткнул под нос сторожу.

— Воткни себе в задницу! — отрезал хорезмиец, отпихнул задрипанного курьера и попытался закрыть ворота. Каракалпак взвыл дурным голосом, поплевал в кулаки и бросился на обидчика. Завязалась драка.

Вышедший на шум Крафт долго на мог сообразить, что к чему из путаных объяснений.

— Письмо? Какое письмо? От кого? Да говори ты толком, кайсак!

— Думли-немис велел передать, — взмолился оборванец, переиначивая на свой лад фамилию Дюммеля.

— Дюммель, что ли?

— Да, — каракалпак все еще не мог успокоиться. — А этот сын собаки!..

— Хватит! — рявкнул Крафт. — Где письмо?

Конверт, скомканный и затоптанный, валялся на земле. Брезгливо морщась, Крафт поднял его, вскрыл и достал сложенный вдвое листок. Послание гласило: «Герр Крафт! Из верных источников мне стало известно, что в хранилище вашего банка проник вор. Примите срочные меры.

Ваш Зигфрид Дюммель».

Розыгрыш? Крафт на мгновенье представил себе обрюзглую физиономию Дюммеля и тотчас отверг эту мысль. Какое там чувство юмора!.. Уж кто-кто, а Дюммель на розыгрыш не способен.

— Фаэтон! — скомандовал Крафт и толкнул продолжавшего пожирать каракалпака глазами сторожа. — Живо запрягай фаэтон, идиот!

Перед массивной бронированной дверью, ведущей в хранилище отделения Русско-азиатского банка в Ново-Ургенче, столпились управляющий отделением Крафт, трое членов правления, служащий, миршаб в полосатом халате с саблей наголо, пристав и двое понятых: мадам Любимова — владелица публичного дома и пожилой казак старообрядец, смахивающий на деда Мороза, случайно забравшегося в сорокаградусное хорезмское лето.

Служащий банка обследовал печати и пломбы на двери, оглянулся на Крафта.

— Все целехонько. Может, не открывать?

— Открывайте! — приказал управляющий.

Служащий пожал плечами и повиновался.

Плавно, без скрипа отворилась тяжелая дверь. Потянуло подвальной сыростью. В падавшем из двери свете смутно угадывались серые холщовые мешки на деревянных полках.

Крафт первым спустился по ступенькам. За ним последовали остальные.

— Посветите, Евстигнеев, — глухо прозвучал под сводами голос Крафта. Служащий поднял над головой фонарь и присвистнул: на полу, на подстилке из пачек ассигнаций спал, подложив под голову туго набитый холщовый мешок, человек, словно рыбьей чешуей, усыпанный золотыми монетами различного достоинства.

— Вот это да! — ахнул кто-то из членов правления. Пристав наклонился над лежащим и озадаченно взялся за затылок. Миршаб убрал саблю в ножны.

— Ну что? — нетерпеливо поинтересовался Крафт. — Так и будем стоять?

— Штабс-капитана Хорошихина позвать надобно, — вздохнул пристав. — Это по его части.

— Да вы в своем уме, милейший? — возмутился Крафт. — С каких пор жандармы ворами занимаются?

— Так-то оно так, — пристав оставил в покое затылок, поправил фуражку. — Только это его человек. Мне вмешиваться никак невозможно.

За штабс-капитаном послали фаэтон. Между тем Евстигнеев обошел весь подвал и вернулся в полном недоумении.

— Таракану проползти негде. Как он сюда забрался, ума не приложу.

«Если кто и может ответить на этот вопрос, то только Дюммель», — подумал Крафт.

— Ваше благородие! — взмолился старообрядец. — Дозвольте отлучиться. С утра скотина не поена.

— Может, и впрямь отпустить? — пристав вопросительно взглянул на Крафта. — Все одно протокол составляться не будет.

— Поступайте, как считаете нужным, — буркнул управляющий.

— Иди, борода, — разрешил пристав. — И вы, мадам, можете быть свободны. Но чтобы никому ни гу-гу! Понятно?

— Уж куда понятнее! — откликнулся старик, проворно поднимаясь по ступеням.

— А я, пожалуй, подожду, — проворковала мадам Любимова, достала из сумочки пудреницу и принялась демонстративно пудрить нос. — Такое не каждый день увидишь.

— Мадам! — густо багровея, пристав взял Любимову под локоть и потянул к выходу. — Извольте покинуть помещение.

— Хам! — взвизгнула Любимова. — Как обращаешься с дамой!

— Марш в свой вертеп, стерва! — рявкнул пристав. — Я тебе такого хама покажу, не рада будешь!

— Что за шум? — весело поинтересовался, появляясь в дверях, штабс-капитан Хорошихин. — Добрый вечер, мадам! Рад вас приветствовать, господа!