Звездный путь. В альтернативную вселенную. Четырехдневная планета. Прирожденный полководец. Воин - [30]

— Что происходит, когда вы общаетесь с ней? — спросил Спок.

— Ну, мы… вроде как она сливается с моим сознанием.

— Конечно. В этом нет ничего шокирующего. Просто символический союз двух сознаний.

— Это возмутительно. Вы понимаете, что вы говорите? Вы не можете… Но все эти годы… впускать нечто… настолько чуждое… в свое сознание, свои чувства, — внезапно Кочрейн пришел в ярость. — Она провела меня! Это своего рода эмоциональный вампир! Она была во мне!

— Вам же это не повредило? — спросил Кирк.

— Повредило? Какое это имеет отношение к этому? Вы можете быть женаты на женщине, которую вы любите, в течение пятидесяти лет, и все же в глубине души вы сохраняете неприкосновенные уголки. Но эта… эта тварь кормилась мной!..

— Любопытный подход, — сказал Спок. — Типичный для вашего времени, я бы сказал, когда человечество имело меньше контактов с другими живыми формами, чем сейчас.

— И вы сидите здесь спокойно, анализируя подобные гадости, — взорвался Кочрейн. — Что вы за люди?

— В этом нет никакой гадости, Кочрейн, — сказал Мак-Кой. — Это просто еще одни жизненная форма. К таким вещам постепенно привыкаешь.

— Меня от вас наизнанку выворачивает. Вы ничем не лучше ее.

— Я не понимаю вашу высокоэмоциональную реакцию, — сказал Спок. — Ваше общение с Компаньоном было на протяжении ста пятидесяти лет эмоционально удовлетворительным, практичным и совершенно безвредным. Оно, возможно, было даже весьма полезным.

Кочрейн свирепо уставился на него.

— Так вот как выглядят будущие люди, у которых нет ни малейшего представления о приличиях или морали. Что ж, возможно, я на сто пятьдесят лет отстал от жизни, но я не собираюсь быть фуражом для чего-то нечеловеческого — ужасного, — задыхаясь, он повернулся на каблуках и вышел.

— Весьма узкий взгляд, — сказал Спок.

— Доктор! — прозвучал слабый голос Нэнси Хедфорд. — Доктор!

Мак-Кой поспешил к ней, за ним последовал Кирк.

— Я здесь, мисс Хедфорд.

Она выдавила слабую горькую улыбку.

— Я слышала все. Его любят, но он отвергает это.

— Отдыхайте, — сказал Мак-Кой.

— Нет. Я не хочу умирать. Я хорошо выполняла свою работу, доктор. Но меня никогда не любили. Что это за жизнь? Когда тебя никто не любил, никогда… а вот теперь я умираю. А он бежит от любви.

Она замолчала, судорожно хватая воздух. Глаза Мак-Коя помрачнели.

— Капитан, — позвал Спок от дверей, — посмотрите сюда.

Снаружи снова был Компаньон, который выглядел так же, как и раньше, но Кочрейн не подпускал его к себе, открыто контролируя себя, соблюдая ледяной холод отношений.

— Ты понимаешь, — говорил он. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Компаньон приблизился, позванивая вопросительно, настойчиво. Кочрейн попятился.

— Я сказал — убирайся. Ты никогда не подойдешь ко мне, чтобы снова не провести меня! Убирайся! Оставь меня в покое, отныне и навсегда!

Трясущийся, потный, с бледным лицом, Кочрейн вернулся в дом. Кирк повернулся к Мак-Кою. Нэнси лежала неподвижно.

— Боунс! Она умерла?

— Нет. Но она… она умирает. Дыхание очень нерегулярное. Давление падает. Она умрет минут через десять. И я…

— Вы сделали все, что могли, Боунс?

— Вам жаль ее, Кирк? — спросил Кочрейн, все еще не остывший от своей ледяной ярости. — Вы что-нибудь чувствуете? Успокойтесь. Потому что это — единственный для всех нас способ выбраться отсюда. Умерев.

Слабая надежда на спасение неожиданно мелькнула в голове Кирка. Он поднял переводчик и вышел наружу. Компаньон все еще был там.

— Компаньон, ты любишь Человека?

— Я не понимаю, — ответил женский голос из переводчика.

— Он важен для тебя, более важен, чем все остальное? Как если бы он был частью тебя?

— Он — часть меня. Он должен продолжаться.

— Но он не будет существовать. Он перестанет существовать. Своими чувствами к нему ты обрекаешь его на существование, которое он находит невыносимым.

— Он не стареет. Он будет жить здесь всегда.

— Ты говоришь о его теле, — сказал Кирк. — Я же говорю о его душе. Компаньон, в доме лежит умирающая женщина нашего вида. Она не будет иметь продолжения. То же произойдет и с Человеком, если ты не отпустишь его.

— Я не понимаю.

— Наш вид может существовать, только если у него есть препятствия, которые нужно преодолевать. Ты устранила все препятствия. Без них, придающих нам силу, мы слабеем и умираем. Ты относишься к этому мужчине просто как к игрушке. Ты забавляешься с ним.

— Ты ошибаешься, — сказал переводчик. — Человек — это центр всего. Я забочусь о нем.

— Но ты не можешь действительно любить его. — У тебя нет ни малейшего представления о любви, полном союзе двух человек. Ты — Компаньон, он — человек, вы две различные субстанции, и вы никогда не соединитесь. Ты никогда не узнаешь любви. Ты можешь держать его вечно, но вы всегда будете разделены друг с другом.

Последовала длинная пауза. Затем Компаньон сказал:

— Если бы я была человеком, была бы любовь?

Затем существо исчезло из виду. Кирк вернулся обратно в дом, едва не налетев на Мак-Коя, который стоял позади него.

— Чего ты надеялся этим добиться? — спросил хирург.

— Убедить ее в бесполезности этого. Чувство любви довольно часто выражает себя в самопожертвовании. Если то, что она чувствует — любовь, возможно, она отпустит его.