Звездный Пилот - [30]

– А, – откликнулся Павлов, направляя робота к смутно видимой громаде катера, похожего на грузовой самолет с обрезанными крыльями.

– Тяжело идти? Дойдут ребята?

– Тяжело, – не стал отпираться Павлов. – Температура, радиация. Ветер усиливается. Проверь, чтобы все включили аварийный режим автоматики скафандра. Но они дойдут, Рим.

– Послушай, Николай, я…

– Берегись, – прогудел Павлов. – Паркуюсь!

Катер Рима утонул в буром месиве планеты по самые крылья, и выпускать грузовой трап не понадобилось. До открытого люка оставалось метра три, и Павлов уже видел его черный провал сквозь серые вихри ветра. Дошел. С плеч словно гора упала. Выпрямившись, Николай перевел дух, подогнал кибера к самому входу и подошел к люку. Уровень груди, высоковато. Но залезть можно.

Скафандр ВЗ был огромным, неповоротливым чудовищем, внешне напоминавшим робота из старинных кинофильмов. За прочность надо платить, это верно. Но уж для простой акробатики его возможностей вполне хватало – спасибо конструкторам.

Уцепившись клешнями за край борта, Павлов активировал усилители, подтянулся, уперся ногой в купол робота и легко перевалился через борт, нырнув в шлюз. Встал на четвереньки, а потом, под гул гироскопов, медленно выпрямился.

В шлюзе было темно, компьютерная система не прорисовывала его внутренности. Павлов включил прожектор на груди, и из полутьмы поступили четыре плечистых силуэта – скафандры ВЗ. Три ученых и Рим, все правильно.

Один из скафандров подался вперед, разгребая нанесенное ветром в шлюз месиво, коснулся его плеча… И только тогда Николай сообразил, что пора включить общую волну. Едва он активировал канал, сразу стало шумно. Ученые говорили одновременно, взволнованно, и Павлов едва разбирал их слова. То, что все они стояли прямо перед ним и при этом нельзя было угадать, кто из них говорит, жутко бесило.

– Данные, – грубый мужской голос. – Данные обязательно. Павлов, вы меня слышите? Делайте что угодно, но информацию…

– Два энерготрона, лучевой анализатор, генератор волн, – перебил его звонкий мальчишеский тенорок. – Остальное можно бросить. Черт с ними, с зондами…

– Я тебе дам, черт с ними, – сухой кашель. – Рим, аппаратуру нужно забрать. У нас еще куча работы и…

– Ша, – громко сказал Павлов. – Все я понял, товарищи ученые. Заберем и вывезем. А теперь, будьте так добры, замолчите. Сейчас все дружно спуститесь к киберу. От него идет трос до моего катера. Пристегнулись стандартным креплением скафандра к тросу и медленно пошли к цели. Всем ясно?

– А экскурсовод будет? Лекцию о местных достопримечательностях…

Павлов прикрыл глаза. Треснуть бы этому юмористу по шее. Но все в скафандрах, да и не угадать, кто это ляпнул.

– Будет вам экскурсовод, – рявкнул Николай. – И кофе с какао тоже. Все, операция эвакуации гражданского персонала началась. Встали и пошли. Рим, помогай сгружать.

– Эвакуатор, блин, – отозвался один из ученых. – Павлов, модель номер ноль ноль один.

Николай прикусил губу, отключил общий канал и ответил на аварийный вызов Рима.

– Не злись, – быстро сказал Зотов. – Они так страх прикрывают. Сбрасывают напряжение.

– Знаю, – зло бросил Николай. – Но это не игрушки, Рим, не игрушки. Все серьезно.

Зотов тем временем встал в проеме двери и придержал первого ученого, шагнувшего наружу. Помог ему сесть, ухватил за плечи. Подстраховал.

– Николай, – позвал Рим, сопя от натуги. – Знаешь, что я подумал?

– Что? – мрачно отозвался Павлов, хватая второго ученого за плечо и подталкивая к напарнику.

– Тебе нужно идти с ними, – выдохнул Рим. – Это твой катер, ты его знаешь. Прошел весь путь по поверхности. Доведешь ребят, погрузишь и стартуешь. А я тут как-нибудь сам.

– Как-нибудь? – возмущенно осведомился Павлов. – Рим, ситуация и так аховая. Вывози людей!

– Но почему я! – воскликнул Зотов. – Твой катер, твой полет.

– Дурак, – резко сказал Павлов. – Рим, ты классный парень, но дурак. Это же люди. Ты свои показатели разбора полетов смотрел?

– Да, – протянул опешивший Зотов. – Всегда смотрю после смены, а что?

– А мои смотрел?

– Нет. Твои-то мне зачем?

– А я смотрел и твои, и свои, – отрезал Павлов, – сравнивал. Планируемое время посадки и фактическое. Планируемая точка посадки и фактическая. Расход топлива. Скорость. Точность. У тебя показатели на двенадцать процентов лучше моих. Рим, ты на двенадцать процентов точнее и аккуратнее меня. Ты лучший пилот. Поэтому ты повезешь людей, а я займусь техникой.

– Двенадцать процентов, – медленно произнес Зотов. – Я даже не думал… Слушай, Павлов, это же мелочи…

– Тут не бывает мелочей, – отрезал Павлов. – Погода ухудшается с каждой минутой. Тебе и так придется взлетать в экстремальных условиях. Черт, они тут сами по себе экстремальные, а еще и буря… Рим, дружище, ты понимаешь, мне на взлете может не хватить этих процентов. Точность, скорость, время реакции… Это не компьютерная симуляция.

– Я понимаю, – помолчав, отозвался Зотов, опуская в проем шлюза следующего ученого. – Но…

– Если бы это был Марс, я бы полетел сам, – отозвался Павлов. – Его я знаю, как свои пять пальцев. Но здесь, на незнакомой планете… Рим, поверь, двенадцать процентов – это очень много. Даже пять – много. В сердце бури, на взлете, даже два процента – это много. Ты же пилот. Ты знаешь.