Звёздный наследник - [22]

А какой могла бы быть эта катастрофа, я видел в глазах своего умирающего отца.

Те же самые соображения относились к любому, самому известному ученому-”частнику”. Я не хотел обращаться ни к кому в целой Галактике.

И еще. Я знал, что разгерметизация секрета существования “штуки” другим человеком или организацией вела к тому, что, скорее всего, рано или поздно меня лишат папиного наследства. Кто? Мировой Совет, Комитет Защиты Земли, преступный синдикат “Монстры Галактики”, инопланетяне…

Это мог быть кто угодно. Зависело от того, к кому обратится человек или организация, узнавшие тайну моего звездолета. А этого, потери наследства, я себе позволить не мог. Звездолет из сектора Z был мне дорог, он был материализованной памятью об отце.

Оставлять тайну звездолета нераскрытой, как я уже говорил, я не мог. Мне нужно было знать, на какой пороховой бочке я сижу. “Штука” была слишком беззащитна от внешнего вторжения. Частный вездолет – не крепость на вершине скалы, он вполне доступен, он стоит на космодроме, он – объект вожделения разных людей. Например, вора, простого квалифицированного вора, который знает, как обойти сигнализацию и снять защиту-ступор входного люка

Любой человек, который оказался бы в моем звездолете без меня – а при мне кроме Лотты в зал еще никогда не ступала нога чужака! – сразу бы понял, что здесь дело не чисто. А дальше – любопытство, обращение к Ланцу, попытки снятия поставленных мною блокировок сенсоров включения “штуки”, и – включение…

Их, эти блокировки, мог взломать любой мало-мальски опытный хакер. А ставить ту, что придумал отец, я не хотел…

В разрешении этого клубка проблем, опасений и сомнений мне мог помочь только один человек во всей Галактике. Только один – соратник отца и соавтор “штуки”, Джеймс Уокер. Он был не чужак – друг отца. Не человек Земной Системы, не мафиози и не инопланетянин – отшельник. Не злодей и не вор – я знал его. А главное – он был одним из создателей “штуки” и мог дать мне самые обильные консультации.

Только он мог мне помочь, только он, Джеймс Уокер – пропавший, как сквозь землю провалившийся, неуловимый, неопознаваемый, проклятый старик Уокер.

Но я не мог его найти.

И вот – нашел.

Теперь я понимал, почему до сих пор мои поиски были безуспешными. Имена хозяев планет являлись строжайшей тайной, и тайна эта охранялась, как и многое другое в разнообразных делах Земли, всем информационно-защитным потенциалом Земной Системы. Мои запросы в Отдел по связям с Дальней Галактикой, естественно, не оставлялись без внимания, но зато оставались без ответа.

Логика молчания была такова.

Джеймс Уокер, которого ищет журналист Дэниел Рочерс, существует. Джеймс Уокер – хозяин планеты. Джеймс Уокер в настоящий момент находится на ней. Ответ на запрос должен содержать предложение, в котором имя Джеймса Уокера и название планеты, хозяином которой он является, будут стоять рядом. Это невозможно. Невозможно по причине возрастающей вероятности разглашения тайны владения. Запрос мистера Рочерса оставить без ответа.

По-существу, Джеймс Уокер, проживая, так сказать, на своей собственности, для информационной системы Земли и Галактики как бы не существовал. А то, что мне пришли отрицательные ответы на прямые запросы к колонистам Дальней, тоже легко объяснимо. Старик – отшельник, нелюдим, в Дальней его никто не знает. Возможно, люди и любопытствовали поначалу и даже наносили визиты, но, если верить рассказу Лотты, “звероподобный” кибер мгновенно отбивал у них охоту являться незванными гостями. И имени своего хозяина при этом не называл.

Почему старик Уокер снова связал свою судьбу с Бюро Звездных Стратегий, за что они платили ему огромные деньги и чем он занимался на своей планете – обо всем этом я решил подумать потом. Сейчас я торопился. Колдовской закон притяжения к существу, имя которого названо, вступил в силу.

Я остановился напротив Лотты и вперил в нее немигающий взгляд. Она зябко поджала под себя ноги и смотрела на меня, как кролик на удава.

– Что, Дэн?

– Лотта, – ответил я строго и спокойно. – Ты молодец. Ты хорошая журналистка, и твой эксклюзивный замысел тоже хорош. Мы летим к Джеймсу Уокеру, мы возьмем у него интервью, я тебе обещаю.

Ее бирюзовые глаза засверкали восхищенно – как на шоссе у Долины Навигаторов при проводах колонны полицейских машин Виолетты.

– Мы летим, да?! Ты знаешь его? А он знает тебя?

– Да, дорогая.

И я вкратце рассказал ей об отце, Уокере и звездолете. И о “штуке” я ей рассказал тоже…

Первое существо во всей Вселенной, которому я рассказал о “штуке”, была Шарлотта Ньюмен. Это, наверно, было глупо? Наверно. Но не глупее пьянки, что случилась накануне, и совместного побега с Виолетты на моем звездолете.

Лотта по воле Денни-дурака оказалась в зале, рядом с детищем отца и Уокера, была допущена в святая святых, и это решало все. А потом…

Я почему-то верил Лотте, я почему-то знал, что никогда она не сделает плохо Дэниелю Рочерсу. А, значит, не принесет вреда ни звездолету, ни “штуке”, ни Ланцу – ничему, что работало, еле слышно дышало, щелкало, и мигало вокруг нас.

– Как называется планета Уокера? – спросил я Лотту.