Звездный меч - [37]

Но где в двухстах миллиардах кубических световых лет обнаружить Даннена?

Даннена такая проблема не волновала. Он знал, где находится его враг.

А Даннен собирал силы. Космический корабль “Йо-йо” (капитан Вэнн Хамфорт), который видели однажды вместе со “Звездным прыгуном”, а в другой раз с “Предприимчивостью”. Эмблема — женская рука, с пальца которой на ниточке свисает планета; хороший корабль, способный, жестокий капитан. “Болид” и “Предприимчивость” совершили рейд на Итанн. Там осели гильгамешцы, и эта новость прилетела с одним из их кораблей.

На Мелкарте Траск привлек на свою сторону сразу два корабля, что среди космических викингов на Таните вызвало радость.

Мелкарт был ярко выраженной птицеводческой планетой. Его население остановилось на деревенско-крестьянском уровне развития; жители не имели богатства, которое стоило забрать и увезти. Здесь, однако, можно было посадить космический корабль, найти женщин, попить крепкие алкогольные напитки (население не утратило искусства дистилляции). За меньшую плату, чем на других базовых планетах викингов, здесь можно было развлечься, и последние восемь лет Мелкарт занимал некий капитан Найел Беррик с “Фортуной”, на которой изредка совершал короткие налеты, а большую часть времени изо дня в день проводил, как местный житель. Изредка прибывал с торговой целью гильгамешец. Именно гильгамешец принес новость на Танит, а с тех пор минуло уже почти два года.

— Мы слыхали это от тех аборигенов, что живут неподалеку от базы Беррика. Сначала прибыл торговый корабль. Возможно, вы о нем слыхали; называется “Честный Хоррис”.

Услыхав такое, Траск рассмеялся. Его капитан, Хоррис Сэстрофф, называл себя “честным Хоррисом” и по кличке дал наименование своему кораблю. Вел торговлю чем угодно. Гильгамешцы его презирали, и даже гильгамешец не потащил бы в космос такой жалкий корабль — вроде “Честного Хорриса”.

— Раньше он был за Мелкарт, — рассказал тот же гильгамешец. — Он и Беррик — друзья. — Слова прозвучали как непререкаемое осуждение в адрес обоих. — Как рассказали аборигены нашим братьям с “Честного дельца”, когда прилетели другие корабли, “Честный Хоррис” стоял неподалеку от корабля Беррика уже десять дней. Говорили, что на одном — значок с голубым полумесяцем, на другом — зеленое чудовище, перескакивающее с планеты на планету.

“Предприимчивость” и “Звездный прыгун”. Траск удивился: с чего бы это им лететь на планету вроде Мелкарта? Видимо, знали заранее, с кем предстоит встреча.

— Аборигены думали, что будет бой, но нет. Произошел пир четырех экипажей. Затем все ценное оказалось погруженным на борт “Фортуны”, и четверка кораблей стартовала в космос. Говорили, что Беррик вообще не оставил ничего ценного, и очень удивились этому.

— С тех пор кто-нибудь из них возвращался?

Три гильгамешца — капитан, его помощник и священник — отрицательно покачали головами.

— Капитан “Честного дельца” сказал, что почти через год его корабль там побывал. Он видел вдавленные в землю следы опор кораблей, но аборигены утверждали, что корабли не возвращались.

Значит, предстояло справиться относительно еще двух кораблей. На мгновение Траск удивился, какого черта Даннену потребовались такие корабли; “Бич” и “Ведьма”, какими он впервые их увидел, были по сравнению с ними крейсерами королевского флота Экскалибура. Затем испугался — неразумным запоздалым страхом — оттого, что могло бы произойти. Могло бы произойти в любое время последних полутора лет. Один или оба корабля совершенно неожиданно появились бы на Таните. Даже сейчас он лишь абсолютно случайно о них узнал.

Остальные считали это большой шуткой. Полагали, еще большей шуткой была бы отправка этих кораблей на Танит сейчас, когда здесь предупреждены и готовы к встрече.

Беспокоить теперь должно было совсем другое. Во-первых, изменилось отношение его величества Энгуса I. На возвратившемся “Биче космоса” новоиспеченный барон Валкенхейн доставил Траску, наряду с титулом принца и пожалованием в вице-короли Танита, очень сердечное, теплое и дружеское поздравление, записанное на аудиовидеокассету. Энгус говорил без головного убора, сидя за столом и покуривая сигарету. На аудиовидеокассете, пришедшей со вторым кораблем, поздравление было таким же сердечным, но король не курил, а на голове его красовалось украшение в виде золотого обруча, одеваемое под корону.

Через полтора года, ко времени, когда в строю были три корабля, курсировавшие с трехмесячным интервалом, он говорил с трона, будучи в короне и называя себя в первом лице множественного числа, а Траска — в третьем лице единственного. К концу четвертого года не поступило ни одного аудиовизуального послания, за исключением глухого намека Роварда Гроффиса на то, что Его Величество считает непристойным, если подданный обращается к нему сидя, даже по аудиовидео. Далее шло личное послание от Гроффиса — ныне премьер-министра, — в достаточной степени оправдывавшее позицию, которую вынужденно занял Его Величество, раз и навсегда отстаивая свое королевское достоинство и что, в конце концов, существует разница между позицией и достоинством герцога Уордсхейвенского и планетарного короля Грэма.