— Он не тронутый. К тому же его правоту подтверждает само прошлое алеронов. Спроси любого из военного флота.
— Именно так, — упрямо возразил Тваймен. — По мере того, как мы вторгаемся в сферу их интересов, число конфликтов неизбежно возрастает. И вправе ли ты винить их в этом? Они совершали круизы в районе Феникса еще тогда, когда люди только обживали пещеры. Этот район принадлежит им.
— Однако Новая Европа им не принадлежит. Ее открыли люди, и они же основали там колонию.
— Знаю, знаю. Звезд столько… Вся беда в том, что мы всегда были алчными. Мы забрались слишком далеко и слишком быстро.
— Звезд много, — согласился Хейм, — но планет, пригодных для заселения людьми, не такое уж великое множество. Они нам нужны.
— Алеронам тоже.
— Да? Какой же, интересно, им прок от планет земного типа? Даже если сравнить масштабы деятельности, прежде чем мы начали осваивать эту область.
— Массовая колонизация стала их ответом на наш вызов, — сказал Тваймен. — Что бы ты стал делать на их месте, если бы чужая культура начала осваивать планетарные системы, расположенные к Солнцу так же близко, как Аврора к Эйфу? — Он откинулся назад. — И не надо, повторять мне прописные истины Алероны не святые. Иногда они даже ведут себя как злодеи, по нашим понятиям. Но нам приходится соседствовать с ними в космическом пространстве. Война немыслима.
— Почему? — медленно спросил Хейм.
— Что? Гуннар, уж не свихнулся ли ты? А может, ты никогда не читал историю? И не видел кратеров? И не понимал, каким тревожным звонком был Ядерный Обмен?
— Этот звонок был настолько тревожным, что с тех пор человеческая раса не в состоянии рационально подходить к данному вопросу, — отозвался Хейм. — Но мне приходилось изучать некоторые объективные анализы. И даже ты должен признать, что Обмен и его последствия избавили нас от неких идеологических правительств.
— Межзвездная война может «избавить» нас от Земли!
— Ерунда! Планета с такой космической защитой, как у нас, не может быть атакована извне ни одним ныне существующим флотом. Любой луч будет погашен, любая ракета перехвачена, любой корабль уничтожен.
— В отношении Новой Европы это было не так, — сказал Тваймен, злясь все больше.
— Ну, разумеется, нет. У Новой Европы нет ни космических крепостей, ни собственного флота. Ничего, кроме нескольких улан и преследователей, оказавшихся поблизости, когда нагрянула армия алеронов.
— Не ерунди, Гуннар. Это была всего лишь очередная стычка, которая, правда, вышла из-под контроля.
— То же самое говорят и алероны, — пробормотал Хейм. — Если это правда, то почему ни один из наших кораблей не вернулся оттуда?
Тваймен проигнорировал этот вопрос.
— Мы никогда не сможем точно узнать, кто сделал первый выстрел. Но можно быть уверенным в том, что алероны не стали бы атаковать Новую Европу ракетами, если бы наш корабль с командующим не попытался бы заманить их корабль вниз, в атмосферу, дабы сделать из них котлету. Какая еще могла быть для этого мыслимая причина?
Если Новая Европа и в самом деле была бы атакована ракетами, подумал Хейм. Но этого не было.
Сенатор немного помолчал, чтобы справиться с негодованием, затем продолжал почти ласково:
— Весь этот эпизод в целом продемонстрировал, насколько невыносимой стала ситуация и как далеко все может зайти, если мы не остановимся, пока еще не поздно. За что мы хотим сражаться? За несколько несчастных планеток? Единственное, что от нас требуется, — оставить в покое традиционную сферу влияния алеронов, и тогда для нас будет открыта вся остальная Галактика. Драться из мести? Ну, разумеется, невозможно проигнорировать факт гибели полу-миллиона человеческих существ, но остается и тот факт, что они уже мертвы. Я не хочу, чтобы вслед за их жизнями последовали другие.
— О'кей, — спокойно ответил Хейм. — И что же вы собираетесь делать?
Тваймен пристально посмотрел на него, прежде чем ответить:
— Ты мой друг, и я могу рассчитывать на то, что ты не станешь болтать. И на то, что окажешь мне поддержку… сам знаешь когда. Идет?
— Насчет секретности… ну, ладно. А вот насчет поддержки… Там видно будет. Продолжай.
— Подробности все еще обсуждаются, но в общем алероны предлагают нам за Новую Европу компенсацию. Вполне приличную. Кроме того, они были бы не против откупиться и от других наших интересов в Фениксе. Окончательные условия договора еще придется утвердить — вероятно, они не смогут заплатить все сразу, — но проект выглядит неплохо. Если мы покинем их сферу, они сделают то же самое в отношении околосолнечного пространства. Но как ты, надеюсь, понимаешь, мы не собираемся возводить никаких стен. Мы будем обмениваться послами и культурными миссиями. В свое время будут обсуждены и условия торговли. Вот так. Тебя это удовлетворяет?
Хейм посмотрел в глаза человеку, который, как он когда-то считал, был честен с самим собой, и покачал головой:
— Нет.
— Почему? — вкрадчиво спросил Тваймен.
— С точки зрения будущего ваш план не принимает во внимание натуру алеронов. Они будут уважать наши интересы в Солнечной системе ровно столько, сколько им потребуется для укрепления своей сферы, которую вы сейчас собираетесь им уступить ни за что ни про что. Да-да, именно так, потому что пока не будет заключен договор о торговле — а я полагаю, он никогда не будет заключен, — каким образом мы сможем использовать ту валюту, которую они столь великодушно собираются нам всучить в качестве компенсации?
