Звездный лед - [23]

– Что это – пока неизвестно, – сказала Белла собравшимся в спортзале. – Известно лишь, что мы могли бы заметить это десятки лет назад, если бы посчитали Спику достойной пристального взгляда. Но чтобы мы подумали тогда об этом – еще вопрос.

Изображение прибыло всего полчаса назад. По обычным медиаканалам его не транслировали, так что оно не попало в корабельную сеть. Белла не настаивала на присутствии всей команды, поскольку, хотя и связанный с Янусом, этот снимок не имел особого значения для миссии «Хохлатого пингвина», а капитану не хотелось отвлекать и без того перегруженных людей. Тем не менее большинство группы Саула приняло приглашение, и с ними с полдюжины любопытных из других отделов.

– Ты хочешь сказать, эта штука так и торчала там все время, ожидая, пока ее заметят? – спросил Перри.

– Увы, все не так просто. – Белла улыбнулась. – Потребовались координированные и весьма значительные усилия, чтобы получить это изображение. Такие наблюдения делаются раз в год, при особо благоприятных положениях планет, и то если кто-то думает, что есть шанс заметить ледяную шапку либо континент. Еще месяц назад людей, предложивших Спику в качестве предмета таких наблюдений, попросту высмеяли бы.

– Насколько же… насколько оно велико? – спросил Саул робко, будто вопрос его был ересью, какую можно озвучить лишь в компании самых близких людей.

– Оно большое. Очень. Структура висит вблизи точки Лагранжа обеих звезд, где гравитационные поля гасят друг друга. Если с положением ошибки нет, то объект непостижимо огромен: семнадцать-восемнадцать световых секунд в поперечнике – и почти три световые минуты в длину. Если Земля с одного конца этой трубы – второй протянется до Венеры.

– Согласен, большое, – сказал Регис.

– Заметьте: ось трубы не совпадает с линией, соединяющей центр тяжести обеих звезд. Даже если бы и совпадала, структура испытывала бы чудовищные приливные нагрузки. А в случае несовпадения обе звезды пытаются переломить ее, будто сухую ветку. Но на структуре, насколько можно судить по данным наблюдений, ни единого признака действия приливных сил! Она безукоризненно прямая. Абсурдно прямая. Едва ли такое реально соорудить, используя обычную межатомную связь.

– Можно идиотский вопрос? – Светлана подняла руку. – Что это?

– Неизвестно. И останется неизвестным, если Янус не подскажет сам. Но можно предположить, что, раз Янус направляется туда, – там его дом. Там живут эти существа.

– В этой штуке, похожей на строительные леса? – саркастически спросила Барсегян.

– Попробуй представить размер одного ребра этой штуки, – посоветовала капитан. – Если мы не ошиблись насчет размера, оно в половину световой секунды толщиной. Теперь представь, что эти лонжероны – полые и обитаемые на внутренней поверхности. Только одно ребро даст пространство, равное площади пятидесяти тысяч Земель. А ребер двадцать! Там жилого места на миллион Земель, и это не считая поперечин. Если обитаемы и они, можно удвоить оценку площади.

Белла улыбнулась Светлане:

– Ну как, хватит тебе места или нужно больше?

Белла надеялась на общий смех, но что-то в угрожающе огромной постройке слишком уж глубоко и неприятно всех затронуло. Янус – другое дело. Он, конечно, построен теми, кто далеко опередил человечество, чьи технологии на сотни, может, на тысячи лет отстоят от людских. Но постройка у Спики начисто отмела такие надежды. Разрыв между человечеством и строителями межзвездной трубы просто невообразимый. Он не исторический по временным масштабам, а скорее геологический. И оценки требовал геологической.

Миллионы лет развития. Самое малое.

Глава 4

Катастрофа случилась на одиннадцатый день. Светлана ехала тогда на лифте вдоль корабельного хребта от двигателей к жилой зоне. Она уже миновала ремонтные мастерские. Те остались в сотне метров под ней и отдалялись с каждой секундой. Света не то чтобы целиком погрузилась в мысли о работе, но отвлеклась, не обращая особого внимания на окружающее. И тут уголком глаза уловила странное движение. Затем кабину дернуло – неподалеку сместилось что-то большое.

Мгновением позже она охнула.

Высоко над головой, где хребет уходил в диск корабельного тела, отцепился один из подвешенных толкачей и торчал под углом к оси. Удерживала толкач только одна скоба, и та выгибалась, тянулась, будто мягкая карамель, отдиралась от креплений. Вот-вот лопнет!

В мозгу вспыхнула одна дикая мысль: «Заглушить реактор!» Тогда самое худшее – это просто необходимость ловить толкач, отцепившийся и дрейфующий возле «Хохлатого пингвина». Можно притянуть его обратно буксиром, либо оставить в пространстве. Светлана обдумывала возможность застопорить движок где-то секунду – а затем поняла, что времени уже нет.

Толкач упал.

Толкач – большая штука, сделанная, чтобы перемещать кометы. На половине g он поначалу двигался плавно, величественно, неохотно набирая скорость. Но шел параллельно хребту, не отклоняясь, словно ожившая иллюстрация к законам Ньютона, ускоряясь – пока не врезался в толкач, закрепленный ниже.

В трехстах метрах над головой Светланы второй толкач, мгновенно вырванный, закувыркался и ударил в несущую колонну хребта. Свету страшно и резко тряхнуло. Она увидела, как хребет неестественно изогнулся вокруг точки удара. Кабина лифта сорвалась с полоза, понеслась вниз, застряла, содрогнувшись, наполовину сорванная с направляющих. А над головой вместе летели оба толкача. Нижний скреб по колонне, расшвыривая обломки металла. Больше на пути несущейся пары толкачей не было – по крайней мере, над Светланой. Она осмелилась глянуть вниз и увидела «нарост» на хребте, куда врежутся толкачи: ремонтные мастерские.