Звездный лед - [120]

– Зачем на панели делать кнопку, если ее нельзя нажимать? – поинтересовалась Света.

– Я вот что думаю, – сообщила Дениз, постукивая пурпурными ноготками по серой поверхности шлема, – быть может, ее имеет смысл нажимать только в том случае, когда шлем наденут?

– Не исключено, – согласился Перри.

– Дай-ка мне посмотреть, – сказала его жена, опускаясь рядом на колени. – Ты же давил на треугольник?

– Угу. Он может значить что угодно.

– Или что-то весьма специфическое и очевидное, – сказала она и обвела взглядом всех в каюте. – Народ, треугольник. Три стороны.

– Что-то не доходит пока, – пожаловался Перри.

– Три газа: СО₂, О₂, N₂. Нет смысла регулировать тримикс, если шлема нет! Может, она и говорит: «Надень шлем, болван, тогда я и смогу помочь тебе».

Перри рассмеялся.

– Ну, не иначе!

– А какой следующий символ?

– Три горизонтальные полоски друг над другом.

– Нажми.

Голос зазвучал снова – на этот раз спокойнее, и фразы другие.

– Кто-нибудь узнал это? – спросила Светлана.

– Я – нет, – ответил Перри. – Хотя звучало похоже на японский. Но не японский.

– Может, китайский? – предположила Надис. – Наверное, стоит позвать Вана…

– Вряд ли это китайский, – ответила Света, покачав головой. – Но кажется, мы на верном пути. Это что-то восточное, азиатское, язык, который слышали мы все. Чужое наречие, невольно западающее в память во время отпуска, когда слышишь его вокруг. Мы распознаем звучание, структуру, но не содержание.

– Отчего именно «во время отпуска»? – спросил Перри.

– Мне упорно вспоминается поездка на дайвинг много лет назад. Кажется, одна инструктор так говорила со своим приятелем. Я тогда была совсем зеленой – ни сертификата, ничего. В общем, забава для чайников… черт возьми, где ж это было? Наверное, Пхукет.

– Пхукет… Это который в Таиланде? – осведомилась Дениз.

Перри вдавил кнопку снова, заставив скафандр повторить те самые фразы. В интонации теперь не чувствовалось ничего бранящего либо сурового.

– Это тайский, – заключил он. – Чертов скафандр говорит по-тайски.

– Ради бога, с какой стати?.. – начала Светлана и запнулась. – Хм, этот символ на кнопке… Я, наверное, пальцем в небо, но все-таки: может, они должны представлять радиаторные решетки или вроде того?

– Угу. Пальцем, – сказал Перри.

– Если первая кнопка – управление тримиксом, то вторую, наверное же, логично сделать терморегуляцией. Если уж устанавливать кнопки на скафандре, эти две должны быть в первую очередь.

– Третий символ напоминает солнечные лучи.

– Может, включение коммуникаций? Хорошо, это уж точно мимо. Подавайте на меня в суд за дезинформацию. Что дальше?

– Э-э… восьмилучевая звезда. Напоминает компас.

– Контроль направления? Мы же видели: у скафандра есть встроенный движок, достаточный, чтобы справиться с притяжением Януса.

– Нет. Контроль направления – слишком сложно, – возразил Перри. – Здесь всего один символ. Нельзя одной кнопкой ввести достаточно информации, чтобы задавать направление.

– Необязательно только ей задавать направление. Мы же не знаем, что произойдет, когда шлем вернется на место. Может, эти символы просто вызывают меню шлемного экрана, или канал голосовой связи, или даже мысленной.

– Ладно, не исключаю, – согласился Перри, ведя пальцем по нагруднику. – Тут последний символ: просто квадрат. Хотите, чтобы я нажал?

– Давай, – предложила Надис, глянув нервно на шлем.

Перри нажал. Шлем говорил меньше обычного. Не произошло ничего очевидного. Нажал еще раз – услышал ту же короткую последовательность фраз.

– Как-то оно бессмысленно, – заметила Света. – Почему тайский? Насколько я знаю, Джим не лучше владел тайским, чем любой из нас. Вряд ли спикане выудили тайский из его головы.

– Согласен, странно, – сказал Перри, – но не странней, чем его появление из корабля. Мы тут вообще на территории странностей. Скафандр просто часть их.

– Что-то неладно с этим скафандром, – заметила Светлана.

– И меня он сбивает с толку. На наши он совсем не похож. Уж точно не похож на тот, надетый на Крэйга, какой могли видеть инопланетяне.

Перри на всякий случай погладил квадратный символ еще раз – вдруг что-то изменится? Услышал то же самое сообщение на тайском.

– Этот скафандр далеко превосходит все имеющееся у нас, все, что могло быть у китайцев или что Ван может создать для нас. На чужом корабле мы не видели ничего подобного. Но превосходство не того рода, от какого шарахаешься с благоговением.

– Возможно, он вовсе не инопланетный? – предположила Надис. – Вдруг это просто скафандр? Сделанный людьми, может даже тайцами, но не из нашего времени, а более позднего.

– Ты имеешь в виду, скафандр из будущего? – спросил Перри.

– Уж прости, если ошарашу тебя новостью, но мы уже в чертовом будущем, – ответила Надис, все еще держа шлем около уха. – А если точнее, на двести шестьдесят лет. Наверное, не стоит слишком уж удивляться, если мы там и сям наткнемся на куски этого самого будущего. Мы можем обманывать себя, считая, будто сейчас две тысячи семидесятый год, но ведь все понимают: это большая ложь, выдуманная для того, чтобы мы не пошли по дорожке Боба Англесса.

– Пожалуйста, подтвердите, что английский – ваш предпочтительный язык, – произнес равнодушно шлем.