Звездные всадники - [52]

Во время третьего полета «Дружба» исследовала пульсар и окрестности системы Вольф-Рейет. Во время четвертого — всего лишь межзвездную пустоту. К этому времени даже самым осторожным членам Сената и Адмиралтейства стало ясно, что первоначальная миссия проекта «Дружба» не имеет больше практически никакого значения. Как, по-видимому, и тот факт, что постоянные межличностные конфликты приводили к заметной текучести членов экипажа и научного персонала. Из каждого полета «Дружба» возвращалась с новым детенышем.

И в последний день подготовки к пятому полету сенатор наконец — наконец-то! — сделал свой ход.

Глава 15

Рядом с Ферролом стоял высокий неуклюжий мужчина с таким отсутствующим выражением в глазах, которое у Романа всегда ассоциировалось с пристрастием к наркотикам. Впрочем, наркотики тут явно были ни при чем — судя по тому, с каким предписанием этот человек прибыл на борт «Дружбы».

В каком-то смысле, подумал Роман, бегло проглядывая предписание, это еще хуже. По-видимому, такой вид — норма для него и, видимо, сохранится на протяжении всего полета.

Выключив дисплей с текстом предписания, Роман обратил все внимание на гостя.

— Ну, мистер Димоти. Интригующий эксперимент, ничего не скажешь. Надеюсь, вы простите мое скептическое отношение к нему.

Нодин Димоти ни на йоту не утратил своей безмятежности.

— Сенат тоже был настроен скептически, капитан, — сказал он. — А до него Адмиралтейство Звездного флота, а до него Институт научной психиатрии в Синшахли, а еще раньше Университет. — Он кивнул на дисплей с текстом предписания. — Однако все они довольно быстро изменили свое мнение.

— Возможно. С другой стороны, делит же человечество свою родную планету с дельфинами и китами на протяжении многих веков. Правда, звездные кони — абсолютно чуждые нам создания.

— Так же как и темпи, но я был способен связываться с некоторыми из них, когда жил на Тракли-Кин.

— Что может значить даже меньше, чем ваши исследования китовых, — заметил Роман. — Кто знает? Может, всю работу делал ваш темпийский партнер на другом конце шлема-усилителя?

В глубине души Роман понимал, что цель его возражений состоит в том, чтобы высечь искру реакции — любой реакции — из этого человека. Однако он наверняка добился бы большего результата от бетонной глыбы.

— Мне понятно ваше недоверие, капитан, — тем же безмятежным тоном, с тем же отсутствующим выражением лица сказал Димоти. — Я уже тысячи раз сталкивался с подобной враждебностью со стороны тысяч разных людей, но в итоге те, кто злословил в мой адрес, всегда вынуждены были смолкнуть. Все, о чем я прошу, это дать мне шанс проявить себя.

К несчастью, у Романа не было выбора. Предписание, с которым явился Димоти, было предельно ясным, точным и не оставляло простора для толкований.

— Полученное мною предписание гарантирует вам этот шанс, мистер Димоти, — с горечью ответил Роман. — Однако усвойте вот что: если у меня появятся основания заподозрить, что ваши «труды» угрожают жизни или благополучию детеныша, второго шанса вы не получите. Вы меня поняли?

Димоти выпрямился в полный рост: жест, который произвел бы гораздо большее впечатление, если бы этот человек не был таким тощим.

— Один шанс — больше мне ничего не нужно.

— Прекрасно. — Роман посмотрел на Феррола, который, представив гостя, в дальнейшем подчеркнуто устранился от участия в разговоре. — Надо полагать, вы подготовили каюту для мистера Димоти?

— Да, сэр, — стараясь, чтобы его голос звучал подчеркнуто нейтрально, ответил Феррол. Впрочем, трудился он зря; не требовалось никаких особых телепатических способностей, приписываемых Димоти, чтобы понять: все это дело рук антитемпийски настроенных друзей Феррола. — Я отвел для него каюту номер четыре в секции Д. Она пустует с тех пор, как Звездный флот решил, что нам не нужны четыре геолога.

— Удивительное совпадение по времени, — сухо прокомментировал Роман. Феррол никак не отреагировал на это замечание. Некоторое время Роман внимательно разглядывал его, а потом снова посмотрел на Димоти. — Вам уже приходилось бывать на военном космическом корабле?

— Я был на одном из них, пока проходил тесты Звездного флота. Несколько раз летал на пассажирских лайнерах, а в последнее время и на темпийских кораблях.

— Ну, тогда какое-то время у вас уйдет на то, чтобы приноровиться. — Роман нажал кнопку на пульте управления. — Пребывание на борту «Дружбы» — это не прогулочный полет в качестве пассажира. Более строгое расписание, меньше уединенности. Плюс к тому, большую часть времени мы будем находиться в состоянии свободного падения.

Димоти быстро взглянул на обзорное окно, за которым по мере вращения «Дружбы» медленно скользили звезды, и тут же отвел взгляд.

— Понимаю. Ничего, я справлюсь.

— Мы проведем в дальнем космосе несколько месяцев, — продолжал Роман. Дверь с легким жужжанием скользнула в сторону, появился молодой человек. — В среднем наши прежние полеты продолжались девяносто восемь дней, а самый долгий — сто тридцать четыре.

— Понимаю, — повторил Димоти.

Роман поджал губы. Не то чтобы он всерьез рассчитывал, что напугает Димоти и тот сбежит; и все же попробовать стоило.