Звёздные пастухи с Аршелана, или Свобода любить - [4]

* * *

— Нет, ты не трусишь! — возразил Дразах. — Ты ведёшь себя как настоящий мужчина! Как истинный представитель демократического общества, сторонник либерализма и певец свободы!

«А если бы она задумала покончить жизнь самоубийством?» — вяло отбрёхивался Дениска.

— Не надо мешать все свободы в одну кучу. Если бы Галюшка спрыгнула под поезд или наглоталась таблеток, ей было бы плохо, больно и неприятно, так ведь? А что плохого для её тела и психики может быть в сексе?

«Вот психическое развитие как раз может пойти как-нибудь не так…»

— А как идёт психическое развитие у тех, кто бережётся от половых контактов, ты не подумал? Кого сильнее переплющивает?

«Совсем я запутался, — жалобно заскулил пасомый. — Верочку бы Синицыну сюда, она бы мне всё объяснила…»

По телу Дразаха пробежала дрожь. Вот уж кого не надо, того не надо! Не дай бог, как говорится.

Но Первозданная Тьма уже потихоньку оседала. Дразах так устал от этого телепатического сеанса, что рухнул на пол кабинета, и когда прозвенел звонок, по нему прошлось несколько десятков пар ног. Старатель с трудом поднялся и поплёлся вслед за своим подопечным в столовую.

Глава 4 Счастье до краёв

Орех сидел в плетёном кресле у Жоржа на балконе, потягивал пиво и покуривал косячок. Из квартиры слышался визг Гальки и Наташки.

А жаль, что Серова не подтянулась. Зажигательная тусня могла бы завязаться! Он бы с удовольствием посмотрел, как Мамедова и Шевчукова собачатся с этой москвичкой!

Орехов отлично знал, что Серова чисто для отмазки обещала подвалить, если освободится. Слишком быстро Жорж перешёл в наступление. Терпеливее надо быть с такими бабами!

— Скучаешь, Сёмыч? — спросил Жорж, выходя на балкон и принимая у друга косяк.

— А что мне ещё делать?

— Попробовал бы с Наташкой замутить.

— Безмазово. Я всё просчитал. Только время терять.

— Ну конечно, ты же у нас математический гений, блин! — Жорж вернул остаток косяка. — Только есть вещи, которые не просчитываются.

— А ты читал учебник по психологии Годфруа? Высшая математика плюс психология…

То ли Галькина, то ли Наташкина рука утянула Жоржа назад в помещение. Орех последний раз затянулся, запульнул бычок через перила, достал из рюкзака подаренный Жоржем на пятнадцатилетие планшетник и стал играть в шахматы на девятом уровне сложности.

* * *

Сиджу́р сидел на ящике для инструментов и смотрел, как его подопечный обыгрывает компьютер. Сёмка играл отлично, несмотря на реализовавшиеся свободы пить пиво и курить марихуану. Такой ум, как у его подопечного, сделает пасомого максимально свободным, а Сиджура — максимально счастливым. Если только в душе Сёмки однажды не всколыхнётся Первозданная Тьма, способная с невероятной скоростью превратить свободного человека в крепостного, заклеймить его Печатью Раба. Коренится эта Тьма в дремучих веках, когда аршеланские пастухи ещё не пасли своих земных братьев. Она — что-то вроде атавизма, который пытается ввергнуть человечество в то животное рабское состояние, в котором оно пребывало до начала Эпохи Великого Симбиоза. Эта Тьма — главный враг любого Опекуна, она терзает каждого землянина с трёхлетнего возраста. В науке психологии даже есть такое понятие — «кризис трёх лет». Во время этого кризиса у каждого ребёнка появляется Старатель-опекун. Его задача — нейтрализовывать проявления Тьмы и добывать золото свободы в своём пасомом. Но как бы Старатели ни старались, периодически случаются сбои: Первозданная Тьма захватывает человека, и на нём начинает проступать Печать Раба, отлучающая пасомого от своего Опекуна. Смыть её удаётся очень редко, и те Старатели, кому удалось очистить землянина от Печати, стали Супервизорами.

Сиджур подумал о том, насколько он искренне и чисто любит своего подопечного, с которым провёл неотлучно двенадцать земных лет. Воистину, рабство убивает любовь, поэтому Опекун вынужден покидать своего пасомого, отмеченного Печатью Раба. Да не будет такого с Сиджуром и Сёмкой!

Вдруг Старатель увидел сквозь стены, как Галюшка в одиночестве колбасится на кровати Жорика. Юбка на ней ещё была, а вот трусиков уже не было.

Как гончая след зверя, Сиджур учуял свободу, открывающуюся его подопечному, и начал экстренный телепатический сеанс.

* * *

— Всё надоело! — вслух сказал Сёмыч и сунул планшетник обратно в рюкзак. Голова была чистая, тело — переполнено той особой юношеской энергией, которую Жорж называет «радостью бытия». Надо прошвырнуться по комнатам, глянуть, что творится.

В гостиной под хардкор со светомузыкой дёргалась подвыпившая Наташка. Партнёр ей был явно не нужен. Тут же на диване дрых Васька Зайцев — развезло с двух коктейлей, понял Сёма. А где наш многоуважаемый хозяин? Понятно, в ванной. Перевозбудился от общения с Галькой и теперь сбрасывает напряжение, представляя Серову. Жесть! Можно трахнуть реальную тёлку, которая его давно домогается, а он дёргает на это серое существо. Тот ещё закидон у его друга!

А сама-то Галька где? Так, дверь в комнату Жоржа приоткрыта.

— Иди сюда, — хрипло сказала Мамедова.

— Это я, Галь. — Орехов замер на пороге.

— Вижу, что ты. Иди сюда, дурачок. И дверь закрой на замок.