Звездные духи. Дух Января - [70]

– Меня Ковен ждет…

– Ты себя бы видела. Еле на ногах стояла. Хорошо, он тебя на лужайку привел, как угадал точно место. Ты должна отдохнуть.

– Мам. Это… – у меня чуть не вырвалось «за ним». За ним охота. Лучше про это ничего не говорить.

– Полежи спокойно, – мама поправила подушку. – Я сообщу Андресу, что он может уже приходить. Повидаешься?

– Я просто очень волнуюсь, – сказала я тише, лишь бы она больше ничего не заподозрила.

– Джина, – мама накрыла меня одеялом. Проверила температуру молока в кружке. – Джина, ты умная у меня девочка. Поменьше бы ты волновалась. Только этого хочу. Давай?

Она улыбнулась снова. Я поджала губы, когда она отошла. Мне надо на землю. Я наберусь сил, и сразу туда, достучусь до Ковена, он услышит.

Лишь бы с ним ничего не случилось…

Нет-нет. С ним все в порядке. Он сильный.

Его не поймал темный маг, и я с ним скоро увижусь.

И все будет хорошо.

Глава 19. Невидимое глазу

В каждой башне Ума было одно большое, преимущественно круглое помещение, – зала – которое предназначалось под разные нужды: место для собраний, гостиные, дуэльные комнаты (хотя последние уже давно превратились в музеи, с тех пор как состязания полностью перенесли на арену). Эти помещения были просторны, полны света – не только свечного – и всегда привлекали народ, в массах циркулирующий туда-сюда.

Мне и в голову не могло прийти, на первых порах, что это не такое уж плохое место, чтобы позаниматься своими делами. Несмотря на то, что ты постоянно находился на виду, на тебя обращали ровно нуль внимания, как если бы ты был настенным гобеленом.

Я примостилась около колонны за одним из многочисленных крепких столов, выполненных из неизвестного мне дерева. Ножки – предусмотрительно – были вбиты в пол. Чем-то эти лавки – а именно так у меня поворачивался язык их именовать – напоминали трактирные: не хватало только лоснящейся поверхности, щедро политой застывшим маслом.

За колонной сразу начинался проход, украшенный арками и стыкующийся с внутренним двориком: в его центре был выбит ряд соединяющихся фонтанов, и студенты с ментального проводили на воде опыты – пробовали через нее увидеть мысли рядом стоящих людей. Или пытались ощутить остаточные «мысли», заложенные в воду. Я была не единственной, кто старался близко к этим ребятам не подходить. Уж мне-то стоило их остерегаться…

За двориком чуть поодаль, не мешая светить лучистому солнцу, еще имеющему в этот прохладный ноябрь-месяц права, высились другие башни храма. Тень гораздо больше шла их бугристым поверхностям, кольцами завивающимся к макушкам. С этого ракурса не было видно лишенных эмоций лиц, которые, как мне казалось, способны любого свести с ума, стоит провести под их взглядами несколько дней неотрывно. Но в эту часть Ума они вроде бы не смотрели.

Шумок как в столовый час-пик, помогал отвлечься от этого мира и сосредоточиться на задании. Я методично заполняла формулы, ненадолго задумываясь над недостающими ингредиентами. Владимирина школа очень пригодилась – она позволяла держаться среди нового набора на среднем уровне, хотя я могла и выше, и если я решусь сдавать экзамены в конце триместра на травяном отделении, то тяжело должно быть не сильно… Но лучше бы я исчезла отсюда до этого момента.

Постепенно чувство чего-то странного становилось отчетливее. Голова была забита магическими рецептами, только что составленными на бумаге и теми, которые надо было привести к должному виду сейчас, но одновременно – как будто студенты с ментального оставили воду в фонтанах и сосредоточились на мне: один, другой, и еще один, третий.

Поэтому я подняла голову. И нутро по капле, а затем со скоростью света, заполнилось одним только чувством – страх.

На меня смотрел маг.

– Эй-эй-эй… а! извините! Но туда нельзя. Нельзя переступать линию!

Голос вынырнул из гула вокруг, но взгляд я отвести не смогла. Застыла, будто льдом стала. А на меня смотрел человек (человек ли?) с длинными, белыми, как смерть, волосами, прикрывающими, как плащом, торчащее из-за спины – оружие? жезл? длинный свиток? Могучие плечи… в чем-то вроде кожанки, грудь разорвана двумя страшными по глубине полосами, в одной из которых еще запекалась блестящая кровь.

Руки открытые, и волосатые, и в шрамах – последние выделялись, и не было сомнений – по ним струится, точно по венам, магия. Ужасающей мощи… и не только в одних руках. Все тело пылало, магия стремилась вон из глаз – темных и бесцветных, пронзающих меня остротой кинжалов.

– Вы напугаете студентов. Ах, божечки, вернитесь, пожалуйста, внутрь.

Напряжение слегка снялось – маг лениво повернул голову, коснувшись взглядом подбежавшего сухопарого студента. Я перевела дыхание, и почувствовала, как почти слышно захрипело мое горло.

Человека окутывала магия – иного рода, нежели идущая из мощного тела. Тонкая пурпурная пленка, цвет которой я, наконец, различила, когда заглянуло солнце, окружало мага, словно кокон, и уходило сужающейся струей в пустоту арок.

Защитное волшебство?

Студент застыл столбом, глаза кругляшами, но, несмотря на одеревеневший корпус, парень усиленно махал палкой в руке. Маг какое-то время – раздумывал? – я приготовилась вновь замереть под его взглядом. И он прожег меня мертвой темнотой. И медленно, будто это было обыденным и наскучившим до звездных чертиков делом, вернулся в арку. Где отливало пурпурным поле.