Звездные дневники Ийона Тихого. Рассказы - [6]

32. VIII.

Вследствие скорости время удлиняется: должен быть уже октябрь, а тут все август да август. В окне что-то замигало. Я думал, это уже Млечный Путь, а это только лак осыпался. Проклятая халтура! На курсе - станция обслуживания. Думаю, стоит ли останавливаться.

33. VIII.

Все еще август. После обеда подлетел к станции. Стоит на маленькой, совсем пустой планете. Здание станции словно вымерло, нигде ни души. Я взял канистру и пошел посмотреть, не найду ли какого-нибудь лаку. Хожу и вдруг слышу сопение. Смотрю, а за станционным зданием стоят несколько паровых машин и беседуют. Подхожу.

Одна говорит:

- Но ведь ясно же, что тучи - это форма загробной жизни паровых машин. Так вот, основной вопрос таков: что было раньше, паровая машина или водяной пар? Я считаю, что пар.

- Молчи, проклятая идеалистка! - зашипела другая.

Я пытался спросить насчет лака, но они так шипели и свистели, что я не слышал собственного голос Написал в книге жалоб и полетел дальше.

34. VIII.

Неужели этот август никогда не кончится? До полудня чистил ракету. Скука ужасная. Потом обратился к мозгу. Вместо смеха напала на меня такая зевота, что боялся за челюсти. По правому борту маленькая планета. Пролетая мимо, заметил на ней белые точки. В бинокль разглядел, что это таблички с надписью «Не высовываться». С мозгом что-то не в порядке: глотает знаки препинания.

1.Х.

Должен был высадиться на Строглоне, так как горючее кончилось. Тормозя, с разбегу перескочил через весь сентябрь.

На космодроме большое оживление. Я оставил ракету в пространстве, чтобы не платить пошлины взял только жестянки для горючего. Предварительно рассчитал с помощью мозга координаты эллиптической орбиты. Через час возвращаюсь с полными жестянками, а ракеты ни следа. Разумеется, пустился искать. Думал, что язык высуну, так как прошел пешком что-то вроде четырех тысяч километров. Очевидно, мозг ошибся. Придется поговорить с директором мастерской, когда вернусь.

2.Х.

Скорость так велика, что звезды превратились в огненные полоски, как если бы кто-нибудь бросал в темной комнате пригоршни горящих папирос. Мозг заикается. Хуже всего, что сломался выключатель, и я не могу остановить его. Болтает без передышки.

3.Х.

Мозг иссякает, судя по тому, что говорит по складам. Постепенно привыкаю к этому. Насколько возможно, сижу снаружи, только ноги спускаю в ракету, потому что холодно.

7.Х.

Около половины двенадцатого прибыл на въездную станцию Энтеропии. Ракета сильно разогрелась от торможения. Я привязал ее на верхней палубе искусственного спутника (там находится станция) и пошел внутрь, чтобы выполнить формальности. В спиральном коридоре невероятное оживление. Посетители из самых дальних районов Галактики переходили, переползали и перепрыгивали от окошка к окошку. Я стал в очередь за светло-голубым Альголянином, который учтивым жестом предостерег меня, чтобы я не подходил слишком близко к его заднему электрическому органу. За мною тотчас же встал молодой Сатурниец в бежевом шлаулоне. Тремя присосками он держал чемодан, а четвертым вытирал пот. Действительно, было жарко. Когда подошла моя очередь, служащий, кристально-прозрачный Ардрит, пытливо взглянул на меня, позеленел (чувства у Ардритов выражаются изменениями окраски, зеленая соответствует улыбке) и спросил:

- Вы позвоночный?

- Да.

- Двоякодышащий?

- Нет, только воздухом.

- Благодарю вас, прекрасно. Всеядный?

- Да.

- С какой планеты, можно узнать?

- С Земли.

- Тогда прошу к следующему окошку. Я подошел туда и, заглянув внутрь, убедился, что вижу того же самого служащего, вернее - его дальнейшую часть. Он перелистывал большую книгу.

- А, вот она!-сказал он. - Земля… гм, очень хорошо. Вы турист или торговец?

- Турист.

- Тогда позвольте… - Одним присоском он заполнил анкету, а другим в то же время подал мне другую для подписи, говоря: - Спотык начинается через неделю. Благоволите поэтому перейти в комнату сто шестнадцать, там наша фабрика резервов, которая вами займется. Потом прошу зайти в комнат шестьдесят семь, это фармацевтический кабинет. Та вам дадут пилюли Эвфруглия, которые вы будете принимать через каждые три часа, чтобы нейтрализовать вредное для вашего организма влияние радиоактивности нашей планеты… Угодно вам светиться во время пребывания на Энтеропии?

- Благодарю вас, нет.

- Как хотите. Прошу вас, вот ваши бумаги. Вы млекопитающее?

- Да.

- Ну, так счастливого млекопитания!

Простившись с любезным служащим, я пошел, как он советовал мне, в отдел резервов. В яйцевидном помещении было, как показалось мне с первого взгляда, пусто. Там стояло несколько электрически аппаратов, а под потолком сияла брильянтовыми лучами хрустальная лампа. Оказалось, однако, что эт был Ардрит, дежурный техник; он тотчас же спустился с потолка. Я сел в кресло, а он, развлекая меня разговорами, совершил различные обмеры, а в заключение сказал:

- Благодарю вас, вашу папку мы передадим всем бридерам на планете. Если во время спотыка с вами что-нибудь случится, вы можете быть вполне спокойны… тотчас же доставим резерв!

Я не совсем понял, о чем он говорит, но многократные путешествия приучили меня к сдержанности, ибо для жителей любой планеты нет ничего неприятнее, чем разъяснять чужеземцу местные нравы и обычаи. В фармацевтическом кабинете я снова встал в очередь, но она подвигалась очень быстро, так что проворная Ардритка в фаянсовом абажуре вскоре уже вручила мне порцию пилюль, и с визой в руке я вышел на палубу.