Звездная застава - [5]

— Молодцы! — восхитился Литвинов. Корин, польщенный неожиданной похвалой, продолжал восторженно описывать лекцию, водопады идей, которые обрушил на их светлые головы гениальный физик, но Литвинов уже не слушал его. Он, правда, продолжал еще картинно поднимать брови, восхищенно ахать или недоверчиво качать головой, но думал уже о том, почему Стельмах порой производит на него такое же ошеломляющее впечатление и он, словно мальчишка на экзамене, начинает теряться, комкать мысли и мечтать проиграть партию не раньше двадцатого хода…

Громкий смех практиканта заставил Литвинова вздрогнуть.

— …так эта дурочка его спросила, может ли женщина стать выдающимся физиком, а Стельмах серьезно сказал: физиком — не знаю, а физичкой — наверняка. Все девчонки так и расплылись от удовольствия, а я к вечеру сообразил — ведь физичкой у нас в школе называли преподавательницу физики!

— Да, это здорово, — согласился Литвинов. — Это очень тонко. — Он посмотрел на часы. — Ну я, пожалуй, пойду подышать перед сном, вы не возражаете?

Корин не возражал, вернее, не рискнул возражать. Он сразу поскучнел, засуетился и стал убирать со стола посуду, кляня про себя судьбу. Приближался вечерний сеанс, генеральная отладка, и если он не даст очередного «петуха», не исключено, что уже завтра начнется поиск пропавших туристов. В такой ответственный момент Литвинов мог бы, казалось, взять наконец руль в свои руки!

С другой стороны, он уже немного понимал прославленного спасателя. Старика явно заели воспоминания… Да и длинноносая Вероника намекнула ему как-то после очередного сеанса отладки, что у Литвинова недавно были большие неприятности где-то на Марсе и нужно вести себя с ним… поделикатнее.

— Григорий Львович, а вы бы взяли в вашу группу одного молодого и неженатого специалиста? — тут же брякнул Корин, желая сказать спасателю что-нибудь приятное. И только встретив удивленный взгляд Литвинова, сообразил — Бог ты мой, ведь у старика нет сейчас никакой группы, он же работает здесь, на Селигере, простым старшим спасателем! Поделикатничал, нечего сказать, пороть меня некому…

— Игорь, — спокойно ответил Литвинов, чуть помедлив, — вы забываете, что я уже не Главный спасатель, и никакой группы мне не положено. Ни сейчас, ни в обозримом будущем.

— Это из-за того дурацкого случая на Марсе? — вспылил Корин. — Ну, когда случайно был покалечен один из ваших парней? И только из-за этого… вас… какая чудовищная несправедливость!

— Я думаю иначе, — холодно сказал Литвинов. — И вообще, вам пора приниматься за работу.

Корин еще раз вздохнул, смирился и не спеша стал подыматься по узкой винтовой лесенке наверх, фальшиво напевая старую песенку: «Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно».

* * *

Литвинов хорошо помнил, как это было. Он стоял у подножия большого красного бархана и наблюдал за демонтажем последней, третьей башни излучателей. Два больших пескохода были готовы к марш-броску, и нетерпеливый Гасан уже несколько раз осведомлялся, взрыва какой сверхновой ожидает товарищ начальник экспедиции, и напоминал, что прибыть в Большой Сырт они должны не в следующем столетии, а гораздо раньше. Вообще, очень плохо, когда в подчинении оказываются твои старые друзья, да еще с плохо развитым чувством юмора.

Литвинов тогда сдержался и только сказал, что ему нравится смотреть, как работает сегодня бригада Поплавского, теряя в песках на тридцать процентов меньше деталей, чем обычно, и демонстративно отвернулся. И в этот момент он увидел девушку. Она сидела на корточках шагах в двадцати от него и с тревогой смотрела на горизонт. Рядом с ней на песке лежал портативный биоанализатор с откинутым щитком, а длинный щуп девушка держала в руках.

Никогда Литвинов не видел «призрака» так близко. Издали они всегда выглядели бесплотными, расплывчатыми и, как правило, исчезали быстрее, чем можно было рассмотреть хоть какие-нибудь детали. Девушка же казалась совершенно реальной. Литвинов даже смог разглядеть тени под ее глазами и полураскрытые, словно что-то шепчущие губы под прозрачным шлемом скафандра. Через несколько секунд она растаяла в воздухе.

Гасан, как оказалось, ничего не заметил, потому что помогал Поплавскому учить жизни одного из монтажников. Из пескоходов, где в полном составе сидели две бригады, тоже никто в окна не глядел — завтракали, да и смотреть на однообразные барханы, где напрасно загублены две недели, было противно. Но Литвинов не колебался ни минуты.

— Кадыров! Распорядитесь об аварийном монтаже двух башен! — крикнул он. Не успел Гасан удивиться, как из радиофона раздался взволнованный голос дежурного наблюдателя:

— Внимание! В сорока метрах на юго-запад открылась хронотрещина! Потенциал поля падает. Начинаю отсчет: 45… 42… 34…

— Григорий, я тебя, конечно, понимаю, — медленно проговорил Гасан, беспокойно глядя на Литвинова. — Это шанс. Большой шанс! Минут через десять трещина может стать доступной нашим излучателям. Но идет песчаная буря! Ты ведь знаешь, что такое песчаная буря на Марсе… Мы даже не успеем как следует закрепить башни. Подумай, Гриша, буря будет здесь через четверть часа!