Звездная трилогия - [20]

— Стоит залезть внутрь? Как думаешь? — Мой приятель внимательно смотрел на меня.

Я покачал головой:

— Можешь считать меня трусом, но я туда не пойду.

— Лады. — Кажется, Пашка и сам не горел большим желанием влезать головой в петлю. — Идем по домам? Я проголодался.

Мне тоже вдруг сильно захотелось есть. Но еще сильнее захотелось уйти отсюда и не оставаться в опасной близости от чужой базы. Очень страшным показалось то, что подземный комплекс расположился прямо под нашими домами. Ощущение было неприятным и гнетущим. Примерно так, я думаю, чувствует себя человек, у которого в подвале поселилась нечисть. Вроде и вреда никакого — она из подпола ни ногой, но страшно.

Тем более что все это явно было чужим. Базу строили не люди.

Правильно мы сделали, что не стали искать вход в подземелье. Нас наверняка держали в те минуты на прицеле. Сделали бы что-нибудь не так — сразу бы тихо убрали.

И пока я шел к дому, меня все не покидало ощущение, что за мной следят. Странно. Ведь, судя по всему, я за свою жизнь должен был к такому ощущению привыкнуть…

13.10.2212

Если долго смотреть на баскетбольный мяч, то можно вообразить, что держишь в руках огромный мандарин. И сходство не ограничивается лишь формой и цветом — пользы для здоровья мяч приносит никак не меньше…

А я сидел с ним на коленях и не мог даже выйти во двор — побросать в кольцо ради удовольствия. Не скажу, что чувствовал себя плохо, — мама уже успела накормить меня разными таблетками, но так просто ангина не отступает даже при современной медицине.

Сильно першило в горле, ломило тело. Через день-два это, конечно, пройдет, но пока мне надо полежать. Сон и отдых — и по сей день лучшие лекарства от всевозможных недугов.

Я раскрутил мячик на указательном пальце. Пару секунд шар вращался, а потом соскочил и ускакал в угол комнаты. Вздохнув, я устало откинулся на кровать и принялся разглядывать потолок.

В такие моменты кажется, что все напрасно: взрослеть, расти, ставить какие-то цели в жизни, разрабатывать планы. Любая мелочь — инфекция, несчастный случай или чей-то злой умысел — и ты никогда и ничего не достигнешь. Тогда зачем? Почему трудится мозг, придумывая модели будущего? Неужели это возможно — одолеть все бесчисленные случайности и достигнуть своей мечты?

Чем больше я думал об этом, тем сильнее кружилась голова.

Тени на потолке неожиданно пришли в движение. Видимо, ветер шевелил за окном старое дерево и солнечный свет искал обходные пути в мою комнату.

А мне вдруг ясно представился лес — незнакомый и огромный. И посреди него — полудикие селения с деревянными хижинами, люди, шагающие куда-то с копьями наперевес. Я ощутил запах древесного дыма и прогорклого жира, почувствовал прохладу лизнувшего щеку ветерка.

Странно. Неужели это воздействие таблеток?

— Сережа! — крикнула снизу мама. — Тут к тебе Пашка пришел. Что ему сказать?

От голоса матери видения растворились где-то внутри меня, и даже воспоминание о них принялось стремительно стираться, уже через мгновение став зыбким и нереальным, а еще через мгновение — практически бесследно исчезло.

Я тряхнул головой и задумался. С одной стороны, видеть никого не хотелось, но с другой — одному оставаться тоже как-то неуютно.

— Пусть проходит ко мне, наверх! — ответил я матери.

Через полминуты в комнате показался Пашка. Мой друг был довольным и бодрым, не то что я. Поздоровавшись, он подобрал с пола мяч, покрутил его, перебрасывая из одной руки в другую.

— Заболел? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес Пашка и бросил на меня внимательный взгляд.

— Заболел, — вяло сказал я, забираясь с ногами на кровать. — Кибер-дом определил ангину.

— Ясно. — Товарищ раскрутил мяч на пальце. — Жаль.

— Да ладно, — махнул я рукой, наблюдая, как долго и красиво вращается мячик вокруг своей оси. — Через пару дней все нормально будет.

— Я на концерт иду, — сказал Пашка. Мяч продолжал крутиться. — Вечером. Тетя Вера билеты достала. Случайно. Бесплатные. Целых два. Думал с тобой сходить.

— Это концерт Рии? — уточнил я.

— Ага, чей же еще, — кивнул мой друг, сбросил наконец мячик со своего пальца и присел на угол кровати.

Я подавил горестный вздох. Песни Рии мне всегда очень нравились, а над кроватью у меня висел подаренный мамой голографический портрет этой певицы. Как же так? Почему Пашке всегда достается самое лучшее, а мне опять ничего? Он умеет летать, побывал на спутниках Сатурна, даже мяч крутит на пальце в десять раз дольше, чем я.

Угораздило подхватить ангину именно сегодня!

Я отвернулся от Пашки, и взгляд мой как раз упал на изображение Рии на стене. Поджав губы, я стал изучать давно знакомые черты юного лица. Синие глаза, правильные, чуть зауженные скулы, высокий лоб и россыпи веснушек по щекам.

— Не пойду, — вдруг сказал Пашка. — Что там делать? Мы же хотели сходить вместе. Может, Наташе отдать билет?

Я вновь взглянул на друга. Перед глазами предательски помутнело. Вот-вот — и брызнут слезы.

— Иди, Паша, — махнул я рукой. — Я тут полежу, ничего…

— Ну уж нет! — Пашка вскочил с края кровати. — Решено! Никуда я не иду! Тетя Вера пусть идет. И Наташа!

На душе сразу стало легче.