Звездная формула жизни. Силы земли - [10]

Владислав знал о своей внешней привлекательности и извлекал из этого выгоду. Его первая и единственная любимая жена – Анжелика, мать Артура, бросила его и четырёхлетнего сына и уехала в США с каким-то хоккеистом. Причём Влад знал об её измене давно, но закрывал на это глаза, потому что любил.

После её ухода он, как говорят, потерял голову и бросился во все тяжкие. Влад выбирал, вернее, сначала его выбирали очень красивые и успешные женщины, а он останавливался на самой красивой и успешной из них и встречался с ней несколько месяцев. Потом она ему надоедала и он выбирал новую.

Влад не был богатым, да он этого и не хотел, он просто решил, что никогда не сможет больше доверять женщинам, а поскольку был ещё молод и красив, то подбирал подруг под стать себе.

Подруги же хотели остаться с Владом подольше, его любили за доброту и нежность. Да, понимаете, при своём донжуанстве он всегда относился очень уважительно к своим дамам и дарил им всё, что те хотели: нежность, внимание, понимание и честность. Материальных благ не дарил, потому что не было возможности.

Как я сказала, он был честен со всеми и с самого начала предупреждал, что отношения не могут быть долгими и что виной тому не девушки, а он сам – просто не создан для серьёзных отношений.

Девушки это слушали, улыбались, но пропускали мимо ушей, поскольку каждая надеялась, что именно она и сможет разрушить этот прочный замок, где скрывалось прекрасное сердце Влада. Конечно, каждая ошибалась и, уходя, корила себя за малодушие, называя себя дурой. Правильно, так и есть, дуры! Поделом им всем. Матрёшки-поварёшки! Всё открыто говорил мужик, а они не верили. Поделом! Хотя кто я такая, чтобы их судить, сама совершала ту же ошибку. И вообще, если честно, то знаю об этом лишь со слов родителей. Не надо было, наверное, рассказывать. Вот я – открытая душа – для шпионов хороша!

Я вообще не о том. Я хотела сказать, что Влад, пару раз заглянув в школьный дневник сына и увидев там одни пятёрки, расслабился, выдохнул и понял, что может не участвовать в жизни сына, а то ещё испортит.

Так Артур рос сам по себе, благо ребёнок был действительно умный и талантливый, а то бы пропал.

Сначала мальчик предпринимал попытки подружиться с отцом, просил его поиграть или сходить с ним в зоопарк. Влад по своей доброте обещал, что да, мол, обязательно, завтра. Я верю, что каждый раз он и правда собирался это сделать. Только вот, когда наступало завтра, он не мог отказать подруге в романтическом ужине и каждый раз отменял общение с сыном. Ну, понимаете, при таком отношении ребёнок потерял всякое доверие к нему, да, мне кажется, и к людям в принципе. Может, оттого он ни с кем и не сближался.

В те вечера, когда к отцу приходили подруги, Артур бежал ко мне.

Мои мама и папа очень добрые, они всегда разрешали ему остаться. Тогда мы тихонько играли всю ночь, что приводило меня в сумасшедший восторг. С Артуром было невероятно весело. Я была с ним счастлива, пусть его игры почти всегда были связаны с Дракулой. Пусть он меня пугал, заставлял пить кровь и приклеивал шапку к моей голове жвачкой, когда я говорила ложь, его присутствие, смех и громкий голос заставляли что-то вибрировать в моей груди с детства.

Я несколько раз пыталась спросить, что же его так привлекало в своём герое, но Артур всегда отвечал довольно резко и уходил от объяснений. Он хранил свою тайну около пяти лет. Однажды он решил ей, наконец, поделиться.

– Я тебе открою большой секрет. Только поклянись, что никому не расскажешь и не будешь смеяться, – шепотом сказал Артур, когда мы были одни в его комнате.

– Клянусь! – торжественно ответила я.

– Граф Дракула мой прапрапрапрапрапрадед.

Я невольно улыбнулась. Артур заметил это и тут же отвернулся, сильно сжав тело в узле из рук.

– Ты мне не веришь, – сухим низким тоном сказал он.

Я больше всего на свете боялась этого сухого низкого тона. Он означал, что Артур очень сильно сердится. Он мог сердиться очень-очень долго, ну понимаете. Приходилось много просить прощения, при этом я часто делала вид, что плачу, чтобы его растрогать. Этот приём никогда не действовал, потому что Артур верил лишь искренним слезам, чувствуя каким-то органом ложь. Он ложь всегда чувствовал, я говорила.

В большинстве случаев мне не надо было притворяться, потому что самым страшным на свете, самым-самым страшным, понимаете, было потерять его дружбу. Так что слёзы были по большей части искренними.

Надо сказать, это он научил меня всегда говорить правду, в отличие от мамы, которая разрешала обмануть, когда правда кому-то может навредить. С Артуром это не проходило. Он всегда прощал за правду и карал молчанием за ложь. В тот раз так получилось, что я воспользовалась советом мамы.

– Артур, пожалуйста! Прости, я тебе, конечно же, верю. Улыбаюсь просто потому, что рада, что ты решил мне рассказать.

– Ты врёшь! – закричал Артур. – Я прикажу тебя сжечь на костре, если ты мне не скажешь правду!

Я заплакала по-настоящему.

– Да, я вправду, и вправду, считаю, что это твои выдумки, но мне очень-очень интересно. Пожалуйста, прошу тебя, ну прошу тебя, расскажи! Я буду слушать внимательно и ни за что на свете никому не расскажу! Это будет лишь наша тайна! – запинаясь и глотая слёзы, просила я.