Звездная Ева: Фантастика русской эмиграции. Том II - [34]

Шрифт
Интервал

— Постой же! Я тебя поймаю! — решил я. И сам заглянул через спинку дивана. Женщины не было, но на диване стояла самая обыкновенная корзиночка с ручкою, какие носят торгующие на местечковых базарах яйцами и зеленью бабы. Но куда же девалась сама торговка?

Я вошел в то отделение, — и не увидел ни женщины, ни даже корзинки. Это было уже совершенно непонятным. Выйти из вагона торговка не могла: ей пришлось бы пройти к двери мимо меня. Дверь в отделение I класса была заперта на замок. Что за чертовщина?

В это время поезд подошел к маленькой станции. У окна показался рослый и молодцеватый обер-кондуктор. Я позвал его и заявил о загадочном поведении и еще более загадочном исчезновении странной торговки.

Он смутился и ответил мне:

— Дозвольте, вашескородие, просить вас перейти в другой вагон… Очень прошу, вашескородие…

Я машинально последовал его приглашению я перешел в другой вагон. Сидя там, стал соображать: из-за чего, в самом деле, я перешел из вагона в вагон, даже не спрося обер-кондуктора, в чем дело?

Полчаса спустя поезд пришел на место назначения. Мне надо было высаживаться. Проходя по перрону, я услышал слова, сказанный обером начальнику станции:

— Вот, и их высокородие видели зарезанную. Только что видели…

Я обратился с вопросом: в чем дело?

Начальник станции смущенно осведомился, правда ли, что я видел «зарезанную торговку яйцами».

— Что за вздор!! — возмутился я. — Какая то старая еврейка, действительно, пялила на меня глаза из-за свинки дивана, а потом словно в воду канула…

Начальник станции еще больше смутился и переглянулся с обером:

— Доложишь по начальству — еще нахлобучка будет. А который уже раз «она» пассажиров пугает! И что делать, — право — не знаю!

— Да в чем же дело?

Тогда они дали мне следующее объяснение: года за полтора до этого в этом вагоне неизвестными злоумышленниками с целью грабежа была зарезана старуха-еврейка, считавшаяся богатой торговкой. По обнаружении преступления, вагон несколько недель простоял на запасных путях, покуда шло следствие, потом был снова пущен в обращение. Но с тех пор призрак убитой стал показываться пассажирам, особенно на том перегоне, где было совершено преступление. Вагон пользуется такой зловещей славой, что местные жители даже днем им не пользуются.

В. фон Э. говорят:

— Если я раньше знал эту мрачную историю, — то мог бы объяснить видение самовнушением. Если бы в вагоне были другие пассажиры, знавшие эту историю и находившиеся в нервном настроении, — на меня могла соответственным образом подействовать их настроенность, предрасположившая меня к галлюцинации. Но тут ничего ведь подобного не было. И сам я был настроен вовсе не так, чтобы мне мерещились призраки. В чем же тут дело — я разгадывать не берусь.

Второй характерный случай произошел с моим и ныне живущим в Риге беженцем, бывшим полковником царской службы, в одном из городков Польши года за три до начала мировой войны.

Полковник Л., вместе со своим сыном кадетом Сашей, приехал вечером в городок С., чтобы навестить жившего там приятели, военного врача. С вокзала приезжие пошли пешком к дому доктора, расспрашивая у встречных дорогу. Спутав улицу, — попали на окраину города. Оказались в безлюдном переулке, возле одноэтажного дома. Одно из окон этого дома было раскрыто, и в него выглядывала какая-то простоволосая пожилая женщина с плоским лицом.

Полковник обратился к ней по-русски, прося указать дорогу. Она в ответ принялась бормотать что-то так, как бормочут глухонемые субъекты, выученные говорить. Можно было догадаться, что говорит она по-немецки, — но нельзя было разобрать, что именно говорит.

Не добившись толку, пошли дальше. Совсем запутались, и только при помощи какого-то огородника-поляка наконец добрались до квартиры доктора. Там полковник заявил:

— Пришли бы получасом раньше, если бы смогли добиться толку у какой-то торчавшей из окна полоумной немки. Да нанес черт на глухонемую. Только мычала, как корова… Такая досада.

Врач заинтересовался:

— Да неужели же и вы, в самом деле, видели этот призрак?!

— Какой там еще призрак?! — возмутился Л. — Говорю же тебе — немка, глухонемая. Мычала что-то невразумительное.

— Но это же и есть — призрак. В доме третий год никто не живет. Местных жителей в переулок вечером и дубиной не загонишь.

— Что за чепуха. В наш-то двадцатый век?!..

— А «век»-то тут при чем же?

История призрака немки такова:

— Жил в С. капитан Сергей Вещилов или Вошилов. Увлекался сначала спиритизмом, потом теософией. Производил какие-то таинственные эксперименты. Однажды летом поехал в Германию, и оттуда вернулся уже вместе с обученной говорить пожилой и уродливой немкой. Странность отношений между сравнительно молодым и по- своему красивым капитаном и уродливой старухой-немкой стала бросаться всем в глаза. Казалось, немка имела над капитаном какую-то власть. Он был у нее в рабстве. Потом немка заболела и умерла, а капитан застрелился на ее могиле. Некоторое время спустя мальчишки, проходившие вечером гурьбою мимо жилища застрелившегося, увидели высунувшуюся в окно немку и смертельно испугались. Немка продолжает от времени до времени показываться, главным образом, в лунные ночи. Дом никем не обитаем: жители городка боятся даже показываться вечером вблизи.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Карточный мир

Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.


Океания

В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».


В стране минувшего

Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.


Дымный Бог, или Путешествие во внутренний мир

Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.