Звездная Ева: Фантастика русской эмиграции. Том II - [31]

Шрифт
Интервал

Традиционный образ золотоволосой Лилит кабаллистов, демонической обольстительницы, мы находим в северной Вальпургиевой ночи «Фауста».

Весьма вероятно, что на образ Лилит в «Потерянном Раю» Мильтона влияла также Кабала.

Нам кажется также, что образ панночки в гоголевском «Вне» сложился под влиянием еврейской мистики. От шинкарей-евреев Украины (как тот, что потчевал горилкой казаков сотника в «Вие») Гоголь мог слышать предания Аггады и Кабалы. В панночке — все элементы кабалистической Лилит. Слуги ее отца рассказывают о том, что она похитила ребенка глупой бабы-шепчихи. Превращение панночки-ведьмы из старухи в сладострастный женский облик (после того, как Хома Брут проехался на ней верхом) соединено с сексуальными магическими силами, которыми легенды щедро наделяют Лилит. Она губит «философа», неумеренно предающегося еде и возлияниям, ибо соединена с низшим духом земли, с Ариманом-Вием. Сама она не может в церкви из гроба увидеть Хому, который очертил вокруг себя магический круг. Она находит его лишь с помощью Вия, его земными глазами, ибо после смерти, став люциферской силой, уже не имеет непосредственного соприкосновения с материальным миром.

Так в русской литературе отразились оба лика легендарной Лилит — вавилонская «Похитительница Света», Иштар-блудница, отдавшаяся Ариману-Вию (заметим, что к образу этому тяготел всегда Розанов), и другая Лилит, астральная, безгрешная, первозданная Ева, по которой всегда тоскует Адам.

Когда померк лазурный день,
Когда заря к морям склонилась,
Моя Лилит прошла как тень,
Прошла, ушла, — навеки скрылась.

Образ этот зачаровал поэтов русского символизма. О нем говорили на башне Вячеслава Иванова. Он вспыхнул магическим, голубым пламенем в Огненном Кругу Сологуба.

М. Первухин. Из мира таинственного

Так называемые «сверхъестественные» явления испокон веков интересовали человечество, интересует его и теперь, да и впредь будут интересовать, как интересует все то, что не поддается объяснению и что поэтому кажется связанным с миром потусторонним, или, если хотите, с пресловутой «областью четвертого измерения». Я лично совсем не мистик, да никогда мистиком и не был, но всем «сверхъестественным» живо интересуюсь, и на протяжении многих лет, подстрекаемый вполне законным любопытством, собираю подвертывающийся под руку материал, стараясь разобраться в нем объективно.

Дело это — далеко не такое простое и легкое. Уж не говоря о том, что на каждом шагу приходится наталкиваться на просто недобросовестные показания, на людей, которым почему-то нравится, как говорится, морочить себе подобных и искусственным образом производить «явления», не останавливаясь и перед грубейшим мошенничеством, — почти столь же часто приходится слышать вполне добросовестные, но, увы, лишенные значения показания частных «свидетелей» и «очевидцев», — которые на поверку оказываются склонными галлюцинировать, а нередко и душевнобольными.

Всего два года тому назад мне в Риме пришлось возиться с одной уже немолодой русской писательницей, имя которой вынужден по вполне понятным причинам умолчать. Дама эта наблюдала частенько всяческие, по большей части достаточно зловещие «явления». Ей являлись уродливые призраки. Например, — однажды, в Риме же, она видела, и притом днем, сползавшего по отвесной стене старого католического монастыря, наподобие гигантской ящерицы, монаха в капюшоне. В другой раз, сидя в своей комнате, боком к выходившей в коридор двери, она узрела поднимавшуюся сквозь пол к потолку полупрозрачную фигуру монахини в длинном черном одеянии.

Что она эти призраки видела, — я в этом не сомневаюсь. Но беда-то в том, что эта несчастная интеллигентка жестоко расстроила себе нервы, злоупотребляя ядовитыми наркотиками, и дошла до такого состояния, что иной раз по целым часам галлюцинировала. Значит, — тут были не «призраки», — а фантазия больных нервов, игра расстроенного воображения.

В 1906 году, живя в Берлине, в семье некоего бравого пруссака Бартеля, я наблюдал его трехлетнюю дочурку. Крошечная немочка однажды подняла крик: войдя в мой рабочий кабинет, где я сидел за письменным столом, — увидела в полутемном углу какое-то чудище.

Дня через два новый переполох: девочка ясно увидела прошедшую сквозь капитальную стену «черную женщину».

По моему настоянию, мои квартирные хозяева вызвали врача, который, исследовав ребенка, обнаружил зловещие признаки какой-то мозговой болезни. Через два или три дня у девочки обнаружилось, действительно, воспаление мозга на туберкулезной почве. Ребенок умер.

Ясное дело, — те «видения», — которые ребенку представлялись, — были просто результатом уже гнездившейся в мозгу страшной болезни. Это были симптомы еще не замеченной окружающими болезни. Но родителей моей маленькой приятельницы уже нельзя было разубедить: они непоколебимо уверовали в мистический характер указанных явлений, и ни с какими доводами против такого нелепого толкования считаться не хотели, отвечая на эти доводы так:

— Говорите, что хотите, а ведь Эльза была совершенно здорова, когда увидела «Черную женщину». Это приходила ее смерть…

Там же, в Берлине, в семье русского политического эмигранта, десятилетний мальчуган Ивасик, играя перед домом на бульваре, увидел, как у входа в дом остановились погребальные дроги и как факельщики вошли в квартиру родителей Ивасика. Это было «видение». Несколько дней спустя беднягу Ивасика раздавил чей-то автомобиль. Тогда зловещее видение стало уже истолковываться как предзнаменование приближавшейся к Ивасику смерти. Но произведенное вскрытие ребенка обнаружило, что он страдал туберкулезом мозга в начальной стадии. Таким образом — «видение» опять сводится к простой галлюцинации больного субъекта. То же обстоятельство, что описанная смерть действительно постигла ребенка, — является простой случайностью, которая механически заслонила истинный характер видения и придала ему ложное значение зловещего пророчества. Но пойдите же, докажите это суеверным людям!


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Карточный мир

Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.


Океания

В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».


В стране минувшего

Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.


Дымный Бог, или Путешествие во внутренний мир

Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.