Звезда Земли - [18]

— Хорошо. — Стоун осмотрелась. — Если нет других безотлагательных предложений, я займусь этим.

И через секунду буквально выскочила за дверь.

Глава 5

Мы с Фианом возвращались в выделенные нам комнаты, по пути получая, кажется, гораздо больше приветствий, чем положено.

— Я никогда даже не слышал о Ковчеге, — сказал Фиан.

— Разумеется! — ответила я. — Эдем достроили, люди на самом деле жили там, и мы теперь раскапываем руины в поисках оставленных стазисных ячеек. Атлантида — это заброшенная система искусственных рифов, а Ковчег — всего лишь пустые пещеры. Что из этого могло заинтересовать внеземных историков, пусть даже специалистов по доистории?

— Но ты же бывала в Ковчеге?

Я кивнула:

— В шестнадцать лет, вместе с классом на экскурсии. Их многие школы устраивают. Все пещеры рукотворные и абсолютно безопасные, так что ребятам просто читают вводную лекцию, раздают специальные шлемы с фонариками и позволяют гулять там в темноте. Наша школа находилась в Земле-Европе, а Ковчег — в Земле-Австралии, потому мы отправились туда глубокой ночью. — Я ухмыльнулась. — Потрясно было! Мы всю ночь не спали и бродили в кромешной тьме пещер. Наша учительница визжала, чтобы мы никуда не разбегались, держались вместе, но мы, конечно же, не слушались. Иссетт жутко боялась, и Кейтан подкрадывался к ней и завывал, как привидение — она каждый раз вскрикивала. В конце концов я украла его шлем и бросила его без света. Ему час пришлось просидеть в одиночестве, пока кто-то не пришел и не спас его.

Фиан рассмеялся. Несколькими неделями ранее я брала его с собой на встречу с друзьями из следующего шага, и Кейтан все вспоминал, как целовался со мной, пока мы дружили. На это я ответила, мол, уже год прошел, да и удовольствие было сродни поцелую с кассандрийским скунсом, и Кейтану вообще лучше заткнуться, иначе я швырну его через комнату. Я уже однажды проделывала с ним подобное после нескольких уроков рукопашного боя, но Кейтан лишь ухмыльнулся и сказал, что я не могу нападать на людей публично, иначе меня арестуют. Тогда-то Иссетт и опрокинула на его голову кувшин с фруджитом, а Фиан назвал его грубым словом, которое хороший дельтанский мальчик вообще не должен бы знать, и нас выкинули из «Свиданок у Стигга».

— Мэт с Россом гуляли отдельно ото всех, — продолжала я, — и с толком воспользовались темнотой и уединением, пока учительница не застукала их и не отправила с позором домой раньше времени. Лучшая из всех школьных экскурсий!

Мы дошли до наших комнат, и я взглянула на наручный военный глядильник:

— Сейчас семнадцать-тридцать. Нужно перевести… — Меня прервал тихий заунывный звон. Переодеваясь в форму, я оставила свой гражданский гаджет на столе, и это он сейчас надрывался. Я подошла посмотреть. — О хаос!

— Что случилось? — спросил Фиан.

— Сообщение от Кэндис. Я забыла, что должна была позвонить ей в восемнадцать-ноль-ноль.

— У тебя же еще есть время…

— Восемнадцать-ноль-ноль по времени Земли-Африки, Фиан! Я опоздала на шесть часов!

Кэндис — моя про-мама. Когда я младенцем оказалась на попечении Земной Больницы, они выделили мне про-родителей, каждого — на два часа в неделю в течение всей жизни. Кэндис по-прежнему общалась со мной положенные два часа, про-папа же забил на меня после препираний насчет поездок на раскопы с историческим школьным клубом.

Я всегда интересовалась доисторией, поэтому всего в одиннадцать записалась провести четыре недели на Периферийном раскопе Нью-Йорка. И невзирая на то, что я с блеском сдала экзамены по технике безопасности, клуб все равно беспокоился из-за моего юного возраста и настоял, чтобы мои про-родители дали согласие.

Кэндис я уговорила, но про-папа, только глянув на вид развалин Нью-Йорка на своем глядильнике, тут же ответил категорическим отказом. Я убеждала и объясняла, что Периферия гораздо безопаснее Главного раскопа Нью-Йорка, но он по-прежнему твердил, мол, такие места не для маленьких детей, и вот будь мне шестнадцать, он бы еще подумал. Я не то что была зла — просто огнем плевалась, поэтому подделала подпись про-папы и все равно поехала. После ссоры он несколько недель со мной не разговаривал и узнал обо всем только за день до моего возвращения.

Потом он пытался добиться моего исключения из исторического клуба, но оказался в меньшинстве — о моей работе на раскопе все отзывались очень хорошо, и Кэндис с учителем встали на мою сторону. Следующим летом я записалась с клубом на лондонскую Периферию.

Последовал второй скандал, и про-папа сказал, мол, я его достала и он умывает руки. Я ответила, что он может отъядриться, и с тех пор мы почти не виделись. Когда мне обожгло ногу, он объявился в больнице, но только потому, что хотел и дальше получать зарплату как про-папа.

В общем, меня не волновало, что подумает про-папаша — если он вообще об этом задумается — о моем исчезновении из-за призыва в «Контакт». Вот Кэндис — другой разговор.

Она по-настоящему заботилась обо мне, и я не хотела ее волновать.

— Лучше позвоню Кэндис прямо сейчас, в Европе уже начало одиннадцатого вечера, и… — я осеклась, — То есть позвоню, как только переоденусь. Нелегко будет объяснить, почему это я вдруг военный капитан.