Звезда Вавилона - [10]

Астра представила себе жизнь этой незнакомой Глаши. Муж уходил на целый день, а она оставалась с двумя чужими детьми, которые ее ненавидели: возилась с ними, готовила еду, стирала и гладила их вещи, водила гулять в близлежащий сквер, помогала делать уроки, старалась подобрать к ним ключик. Они же наверняка вредничали, допекали ее, чем могли. Судя по Нелли, характеры у Ракитиных о-го-го какие! Брат, пожалуй, недалеко ушел от сестры…

– Осуждаете? – прервала ее размышления собеседница.

– Думаю…

– Какие мы с Леоном черствые, бездушные, да? Как мы портили жизнь бедной женщине и собственному отцу? И продолжаем портить… Мы изводили Глашу, теперь изводим невинное создание Раечку! Ангела во плоти, который слетел с небес, дабы скрасить последние годы профессора Ракитина. Ах, какие гадкие, жестокие дети! Два избалованных эгоиста!

– Вы уже не дети, – холодно заметила Астра.

– Вот именно. Поэтому нас трудно провести. Все далеко идущие замыслы Раечки написаны у нее на лбу. Она спит и видит скорую кончину «любимого» супруга. Молодая вдова с трехкомнатной квартирой в Замоскворечье – чем плохо для начала?

– Вы не торопитесь с выводами?

– Я опаздываю! Надо было все силы приложить, чтобы открыть папе глаза на эту ушлую бабенку. Милое наивное создание! – саркастически рассмеялась Нелли. – Робкое и стыдливое! Ну, вы бы попались на такую приманку?

– А где они познакомились?

– В консерватории, на концерте… Мама успела привить отцу любовь к настоящей музыке. Знала бы она, к чему это приведет!

– Вы против классической музыки?

– Музыка и музыканты – разные вещи. Мама играла любительски, а Раиса – профессиональная пианистка. В ее Урюпинске ей ничего не светит. Разве что скучное преподавание в музыкальной школе за гроши. То ли дело Москва! Неудивительно, что все они стараются зацепиться здесь любым способом. На здоровье! Только почему она выбрала нашего отца?

– Отчего умерла его вторая жена?

Вопрос Астры ошарашил Ракитину. Она мотнула головой, словно норовистая лошадь, которую останавливают на скаку.

– Глафира? При чем тут она?

– Допустим, мне любопытно.

– От сепсиса… Она поранилась, когда делала уборку на даче.

– У вас есть дача?

– Деревянный дом в Сосновке.

– Кто тогда находился на даче вместе с вашей мачехой?

– Папа… Вы на что намекаете?

– Я просто спрашиваю…

– Глаша как раз перед этим переболела гриппом, у нее был ослабленный организм. Отец взял отпуск и повез ее в Сосновку, на свежий воздух. Она принялась наводить всюду порядок…

– После болезни?

– Чистота была ее манией. Пока все вокруг не заблестит, Глаша не успокаивалась.

– Чем она поранилась?

– Не помню точно, кажется, железной стружкой. Загнала глубоко в руку, задела кровеносный сосуд, и началось заражение.

– Они приехали в Сосновку на машине?

– На папиной «Волге». Тогда он еще водил.

– Он сразу отвез ее в больницу?

– Глаша терпеть не могла больниц. Она сама промыла рану, залила йодом и легла спать. Думала, к утру станет легче. Потом отец привез ее в город, но было уже поздно. Он ужасно горевал, винил себя, едва отошел. Мы с братом настояли, чтобы он лег в клинику, подлечил сердце.

– Он согласился?

– С неохотой. Мы, Ракитины, обращаемся к врачам крайне редко. Обходимся своими силами.

– Так в чем же заключается моя задача?

Нелли наклонилась, понизила голос, чтобы никто не услышал ненароком, и произнесла:

– Вы должны вывести Раису на чистую воду…

– В каком смысле?

– Она хочет… убить всех нас… меня в первую очередь, потом брата… а отец сам умрет…

ГЛАВА 4

Клуб любителей бардовской песни «Вертикаль» располагался в подвальном помещении на Нижней Масловке. Большой полутемный зал изнутри был отделан под огромную палатку, с потолка свисали лампы «летучая мышь», импровизированная сцена представляла собой возвышение, сбитое из досок, куда мог взойти любой и продемонстрировать собравшимся образчик своего творчества. Судили новичков не строго – одобрительно посмеивались, хлопали, и если делали замечания, то в духе товарищеской критики, не обидно и без ехидства.

Здесь собирались молодые люди, которых объединяла страсть к путешествиям, дороге – одним словом, романтика странствий. Все стены пестрели фотографиями, сделанными в дальних походах, – Байкал, Ангара, Енисей, Саяны, Кавказские хребты, Афганская пустыня и Гималаи, – где только не пришлось побывать этим парням и девушкам с обветренными лицами и закаленными характерами.

Это была молодежная тусовка – бардов-ветеранов приглашали в качестве почетных гостей. Тогда зал не мог вместить всех желающих: самые непритязательные слушали легендарные песни стоя. Особую «дорожную» атмосферу создавал приглушенный шум поездов и близость Савеловского вокзала.

Сюда Апрель осмелился однажды пригласить ее – женщину, которая вошла в его сны, стала мучительной болью, наваждением.

– Привет, Апрель! – улыбнулась Марина, официантка из бара. – Будешь сегодня петь?

Бар, где работали она и ее сестра, назывался «Буфет». Тут подавали кашу с тушенкой «из котелка», травяной чай «из самовара на углях», а водку наливали в граненые стаканы, как в прошлом, по которому многие завсегдатаи испытывали ностальгию, тем более странную, что выросли они уже в другой стране – не той, воспетой Высоцким и Визбором, оставшейся на черно-белых фото, в наивных кинолентах и в памяти старшего поколения.