Звезда в шоке - [4]

Благодаря девчонкам я смог перетерпеть полгода этой ужасной школы. Когда я учился в первом классе, к нам в гости из деревни приехали моя тетя Фая и бабушка Татьяна. Они увидели, что маме не до нас с Сашей, что я очень худой, на нервах, синего цвета, короче, совсем не жилец. Пожалели и предложили родителям забрать меня в деревню. Мать сначала не хотела, а потом решила, что, может, мне действительно будет лучше на парном молоке в деревне. Кроме того, она и сама там детство провела, воспитывалась у тети Фаи, в общем, знала, куда меня отдавала.

Всех этих плюсов я не понимал. Очень не хотелось туда ехать. Такой модный был, в городе жил, и тут — в деревню. Четверо или пятеро суток на поезде ехать до Байкала. Но дорога была легкая, люди интересные попались, к тому же мне было все хорошо, лишь бы не учиться.

Когда мы приехали, я увидел ту деревню, которую видел, когда был совсем маленький. Красота! Сначала жил у бабушки. У нее дом стоял в центре деревни, прямо возле церкви. Рядом с бабушкиным домом был магазин: там и продукты, и вещи.

Учился в деревенской школе. У дяди, родного брата отца, трое детей было. Средний, Володя, был моего возраста, с ним мы сидели за одной партой. Очень уютная деревенская школа, как у Ленина практически. Да еще и идти до нее от бабушки полчаса где-то. Преподавала мне тетя Шура, жена брата моего папы и мать двоюродного брата, с которым мы сидели за одной партой.

На новогодние праздники нам тетя костюмы шила. Конечно, она не особо усердствовала. Вове костюм достался новый, а мне его прошлогодний. Что-то типа «звездочета». Идиотский костюм: черное трико со звездочками все и колпак. Я этот костюм очень не любил, хотя мне за него приз дали на елке в соседней деревне Долохай. Новогодний праздник был очень яркий, так как мы его еще и дома хорошо отмечали. Так я доучился до новогодних праздников. Потом, ближе к весне, пришла за мной тетя Фая, и я переехал в ее огромный пятистенный дом.

У тети было большущее хозяйство, и коровы, и лошади, кур очень много, телята. Почти что ферма. Я до сих пор не знаю, как она одна ухаживала за всем этим добром, но дом был в идеальном порядке. Своих детей у тети Фаи долго не было, потом появился сын. Когда я переехал к ней, он был в армии. Его комната на время стала моей.

На Байкале календарное начало весны — это еще зима, о смене времен года говорили только цветы на подоконнике. Это были огромные ярко-красные цветущие букеты. Я не знаю, как они назывались, похожи на колокольчики, цветущие огромными красными брызгами вниз. Моя комната была самая светлая и напоминала ботанический сад. А еще икон было много. Красота!

Деревня была пропитана исконно русскими традициями. Помню обилие вышивки в доме у тети Фаи: и на кровати, и на комоде, и на столе, и шторки с вышивкой. Женщины здесь сами ткали половики с русским рисунком, сами пекли хлеб. Я с детства впитывал эту культуру, видел, как они одевались в русские фартуки, в шали, в нарядные юбки, в блузки вышитые, ходили в платках роскошных. По вечерам они собирались вместе, иногда устраивали застолья, рассказы рассказывали друг другу, у них какой-то свой язык, свой говор. Пели нараспев по голосам русские народные песни, плясали под баян. Бывало, и спать хочу, и не могу заснуть, потому что красиво поют. Уже потом, когда я стал звездой в мире моды, часто спрашивали, откуда у меня появилось исконно русское видение. В ответ я задумывался, на ум приходили мысли именно об этом времени, потому что тогда произошло мое становление. Мои понятия о красоте сформировались как раз, когда я перебрался из промышленного города, с его законами, с его модой, с его яркой молодежью в деревню с русскими традициями и обрядами, с тройками, с наряженными свадьбами, Масленицей. С яркими церковными праздниками.

* * *

Весна пришла очень яркая, я просто с ума сходил от красоты, от природы. Рядом текла река, красивая как Байкал, называется Иркут. Иногда она заливала все вокруг: и поле, и поляну, выходила из берегов и рушила мосты. Паром не выдерживал эту реку, она была с фокусами. Сейчас тоже с фокусами, но через нее мост построили мощный, уже не снесешь так просто, да и сама река подсохла чуть-чуть, а лес, который был вокруг нее, сильно вырублен.

Зимы очень холодные, сухие, а лето настало жаркое. Успело все поспеть, и урожай был хороший. Мой дядя Кеша, муж тети Фаи, он и тракторист, и бульдозерист, и комбайнер, каждую весну пахал поле. А тетя Фая готовила еду для трактористов, механизаторов и вообще всех, кто в поле работал. Я ездил ей помогать. Тетя запрягала трех коней в огромную повозку с тюками, коробками, ящиками продуктов, с флягами воды. Мы ехали далеко-далеко в поля, там она знала места и точки, в которых нужно кормить людей. Тетя готовила, затем била по кастрюле; кто это слышал, передавал дальше сигналами, и таким образом все съезжались покушать. Интересно было наблюдать, как тетя готовила все, кроме хлеба (который мы везли из дома), на костре, в больших кастрюлях. Я находил с трактористами общий язык, а ведь они взрослые все были. Ели тогда из металлических тарелок, пили чай из алюминиевых кружек. В такой посуде долго ничего не остывало: ни чай, ни суп. И я все новости от них слушал. Короче, был полностью погружен во взрослую жизнь.