Звезда в полыни - [6]

Шрифт
Интервал

IV

Ни один ясновидец не предвидел

времени своего ареста.

Й.Г.

Гермес со слов отмытых

охмелел.

Потом с Рабле еще добавил.

И кучу глав небритых -

вмиг -- Хрону переправил.

Мошна,

успех,

и aмок страсти -- пыль,

песок, что сыплется из Хрона уж

давно, -- путем в Аид.

Меняя быль

на миф, там Хрон имеет вечный куш.

Харон и Хрон откупорят бутыль,

и -- по рукам.

Гребет суровый муж,

плывет паром... Уже скрипит костыль

Таната...

V

...сквозь тьму и стоны душ

герой кричит -- мрак тает. Тает сон,

но призрак -- черной глыбой -- все

лежит

на дне зрачков

и сердце жмет его.

А день зовет, -- здесь правит юный Хрон

(взахлеб слова его, ведь он бежит):

"Любое время -

время для всего!.."

Приникла Эос розоперстая

к небритой, сильно заспанной щеке.

Он, верно, долго спал. Разверстая

реальность разминалась налегке:

Как в детстве, весело приветствуя,

тамтамами ковров, шаманил двор.

Обрывки возгласов,

усердствуя,

сплетали арабесковый узор

с гудками, смехом,

лаем, карканьем,

с биеньем сердца, с толчеей лучей -

на шторах с маками,

и шарканьем

соседей сверху. Бисер мелочей

питал мечты Итаки прошлых лет

и на скуле героя -

влажный

след.

VI

След на воде за нашим О. смыкался. ИТАК-

У МИФА ОН, ИЗГОЕМ, ОБРЕТАЛ--СЯ

ПРАВДА!

Тщета, Сизиф, в мозгах!

Брег в мыле, крик сирен.

Дом.

Голоса навстречу...

--Тебе, жена, за эти годы стал ли кто дороже?

--Мой Одиссей, я долго с Хроном разделяла

ложе.

(Той ночью книжный шкап у изголовья кис,

кренились фолианты.

К "Людмиле" льнул "Улисс".)

VII

Сотворив нас без нас,

он слишком нас уважает,

чтобы спасти нас без нас.

Я.С.

Седьмое.

Наступало воскресенье.

Под утро, не из легких,

он курил.

И хрипы пели в легких.

-

И песнь верна была своду звука,

навстречу Логос -- оку являлся,

всем светом юностно распаляя

хладные выси...

ЭПИЛОГ

[МИТРА МИЛЛЕНИУМА]

Все то, что не высказать нам

сильнее того, что сказали.

(автор)

1) ДНЕЙ 2) ПЛАЧ

ДНО, ТУЧ.

ДЕНЬ НОЧЬ

( В УТРОБЕ - УТРО ). В РАЗРЫВАХ ВЕТРА.

ДЕНЬ СТИХ

ДАЛ ТИХ,

ДЛАНЬ. ТЕНЬ

ТЛЕЙ,СУЕСУТРА, МУРЛЫЧЕТ: "МИТР-РА".

ДЕНЬ - В МИРЕ ДВОЕ ВЕРНЫ СВОДУ ЗВУКОВ,

ГАМ В МИТРЕ ЛОГОС ПРЕД НИМИ ЯВИЛСЯ,

ДАНЬ. СВЕТОМ ЮНОСТНО РАСПАЛЯЯ

ХЛАДНЫЕ ВЫСИ.

МИР АЛЧЕТ УТРА!

*

К РОЖДЕСТВУ

Морозный путь. Лиловой вереницей -

недолгие отметины шагов:

мол х зимы, рождественской десницей,

одарит лес -- перинами снегов...

К утру устанет вьюжий вой яриться,

над снулой рыбой лучезарный кров

отметит промелькнувшая синица,

с рябин роняя бусинки пиров;

и царственная охра заискрится

у корабельных сосен на стволах,

дремучий ельник с дремами простится.

И люди позабудут о делах:

во имя Книги той, на аналое, -

из детства дразнит колкий запах.

Хвои.

В ДОЖДЬ

Сто дорог встречают -- судьбы и года

в городе дождливом.

Сырость -- не беда.

Капли размывают перекрестки дня.

Мальчик с сигаретой, в поисках огня,

в мокрое безлюдье: "Люди", -- прошептал.

Бережет здоровье вымокший квартал.

В новой плащ-палатке вышел старый дед:

-- Я ж, брат, некурящий, скоро сорок лет!

--...Вообще я тоже...

Маму... схоронил!..

Горе неотступно. -- Выбило из сил.

Капли на асфальте, слезы на лице...

Сто дорог в начале.

И одна -- в конце.

ДЕДОВ ДОМ

Вековой судьбы оскал

в щит бульдозера вгрызался:

дом хрипел, но не сдавался

и земли не отпускал!..

Век земле не изменял,

в землю врос,

с судьбой сливаясь.

Изошла плодами завязь -

в Петербург и на Урал...

От посылок пахло садом,

старым домом за рекой.

В письмах было все, что надо:

сила, нежность...

был -- устой!

Век судьбе не изменял,

век судьбою изменялся:

сиротел -- за идеал,

за полушку надрывался,

мерз, горел,

вставал из пепла,

подымал малых детей...

С ним душа росла и крепла

верой в небо, и -- в людей.

ЛЕДЯНОЙ СОНЕТ

Поземки нервные кружатся

шелками брошенных невест.

Шаги. Но звуки их крошатся

в морозном воздухе окрест. -

Под хруст предзимнего ненастья,

на панихиду прежних лет,

начертан ледяной сонет. -

И строки полоснут запястья,

метели снежно отпоют

в последний, сумрачный приют...

Нет, я не жду такой развязки! -

Блестит на лужах лед, как ложь:

как неприветливые глазки

проворовавшихся святош.

ОГОНЕК

Тихо. Грустно. Одиноко.

Сумрак съел -- табачный дым.

Как раздольно и широко

всем предчувствиям худым.

Очень поздно. Слишком рано

семь значений слова "нет"

истекут с душевной раны

в шум дождя и в лунный свет.

Тонкий месяц согнут луком -

тетива дождя дрожит.

Дом вздыхает каждым звуком,

словно скорбью дорожит.

Ночь, открой свои секреты,

Где-то помнят обо мне?..

Только пламя сигареты

отражается в окне.

Острый конус сигареты

чуть дрожит в моем окне.

ВЕШНЯЯ СИЛА

Крах зимы! Ледяного набега

штыковая атака, как бред:

в неуклюжести черного снега -

вялый натиск слабеющих бед.

Тают, тают хрустящие ноты

одичало протяжных ночей.

Греет души для светлой работы

песнопение вешних лучей,

созидая великие части

в первозданном, едином родстве.

То-то грянет симфония страсти

на губах и на первой листве!

1975

РУКОПОЖАТИЕ

Из поражений, из побед,

смиренно, свысока, -

с какими "да", с какими "нет"

протянута рука?

Знакомства молодой огонь

согреет ли? Сожжет?

Мой мир -- распахнута ладонь -

обнимет твой вот-вот.

1976

БУТЕРБРОД С СЫРОМ

Когда сыр плачет -

сыровар смеется


Еще от автора Александр Игоревич Ольшанский
Мост

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.