Звезда в полыни - [2]

Я вынесу это.

Что, впрочем, векaм все равно.

И веки смыкаются прежде, чем стали куранты.

(Чем стали они, неосталин и репатрианты

Не видят.) Темно.

Засыпай же, Полярная дочь!-

Соски полюсов будут реже ко мне прикасаться -

Твой узник с тобой, в ожидании добрых кассаций.

Мне -- в мочь.

ВСТРЕЧА

Вот обложка полыхает:

жечь стихи -- святой обряд.

(Пусть осудит тот, кто знает,

как любовь вернуть.)

Горят...

Все тетради да тетради,

книги вряд ли издадим...

В тихой сумрачной прохладе

не томись, брат, нелюдим.

Как всегда, давай же спорить!

У свечей курить,

молчать,

пить вино и острословить:

юность шумно вспоминать!

А потом -- светло и шатко -

разбредемся.

Навсегда.

Вот горит моя тетрадка,

с нею -- лучшие года.

1979

ЧЕРТА

Жизнь прожить - не поле перейти.

(посл.)

Разъедает офорт пустота,

он, наверное, оттиском болен.

Между снегом и снегом -- черта, -

черный лес между небом и полем.

А вверху и внизу -- по дыре:

воронье, над корявой воронкой,

нависает... В ледовом каре,

снежным вихрем летит похоронка.

Разорит отчий дом этот час, -

хрипло каркает черная сводня,

одобряя последний приказ:

"перейти это поле сегодня!.."

На простреленном дважды щите:

надпись "мины" -- подобна черте.

ДИАЛОГИ

I

-- Вам ли, корни былинные

ведать выси орлиные?

-- С нами радость весенняя -

сила дня Вознесения...

-- Выше млечного инея?

-- Выше слез всепрощения.

Древо жизни могучее

часто радует -- мучая.

II

-- На закате порфирные,

ветры-ветви надмирные,

вам ли вьюги не праздновать?

-- Как предсмертную исповедь

и последнюю заповедь...

-- Нам над бездною выстоять?!

-- Вечны корни глубокие:

тени близких -- далекие.

ПРАВЫЙ МАРШ ОДНОНОГОМУ ДРУГУ

Один глаз смеется, а в другом -- слеза.

На ноге ботинок, на другой -- кирза.

Обжигало смертью, и знобил простор...

Ветер, помнишь ветер от Афганских гор?

Здравствуй, друг...

Объятья -- сможешь, так раскрой -

Мы закрыли братьям очи -- на покой.

Правой, снова правой!

Левой -- пристяжной.

Мальчик не кровавый, он теперь -- седой.

Один глаз смеется, а в другом -- слеза.

На ноге ботинок. На другой -- кирза.

Правой, правой, правой! Левая -- в укор...

Ветер, новый ветер,

от Кавказских гор.

ПОСЛЕ "ПРОЩАНИЯ СЛАВЯНКИ"

Дрогнул перрон. Вопрос на вопрос

горестно вскинутой брови:

"Ранят шипы дареных роз

цвета, чьей пролитой крови?!."

x x x

Когда сестра читала братьям,

они пытались верить в Бога.

Халат казался белым платьем

и отступала в ночь тревога.

В блокадном городе. -- Великом! -

В ночь медсестра читала Блока.

Глаза горели вешним бликом

из довоенного далека. -

Там каждый был красив и молод,

и весел -- к шумному параду.

Никто не ведал лютый голод,

и смерть, как быструю награду.

Там был простор венечным платьям.

И вечность -- отчему порогу...

В ночь медсестра читала братьям.

Они пытались верить Богу.

ЗА ЖИЗНЬ

Багряный вождь, осенний шут - с чинами не суров ли?

Сорвал осенний позумент: "Шумите, дерева!.."

Лицо - аскеза во плоти и дробь дождя по кровле

В напоминание о том, что жизнь всегда права.

"За жизнь!"

Допей презренную, не будучи обласкан

Оконным отражением усталого лица.

Ты плюнул во Вселенную?

Попал себе на лацкан:

Чудесное знамение

Счастливого

Конца.

x x x

Многое в малом.

След у порога.

Вечное в белом.

Звездная тога.

Маленький пальчик

ловит снежинку,

снежинский

мальчик помнит

картинку:

добрые лица

к яслям склонились,

в нимбе младенца -

взоры светились.

Только боялись

горькой разлуки -

нежной Марии -

мамины руки.

x x x

Пианист взлетал над инструментом,-

Время защемило пальцы крышкой...

Муза не спешит к аплодисментам,

соло завершается -- одышкой:

был огонь, была вода.

А -- трубы?!

Тишиной заслушались фаготы...

В тростниковом золоте Гекубы -

дирижер откладывает ноты.

НОВОГОДНЯЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Этой ночью креп венчальный

у твоей щеки...

Хлопья снега беспечальны,

помыслы легки.

Расплылись и подобрели

резкие черты:

городские акварели

гладит край фаты...

Спи невеста, спи надежда,

спи моя судьба!

Греют белые одежды

беглого раба.

Не гневuсь недолгим бегством

с пира твоего.

Я ушел на встречу с детством.

Только и всего.

ПЕСНЯ БЕЛОЙ ШВЕИ

Снега сметали все края

Земли моих тревог,

как только Белая швея -

напела свой урок:

"Сия материя тонкa,

тачать -- не ремесло!

В оплату каждого стежка

уйдет твое тепло.-

Тачай-строчи, моя душа,

ты этим и жива,

покуда греешь -- не спеша -

родимые слова,

покуда вьет живую нить

седой напевный лен -

не оборвать, не изменить

тугую связь времен.

В разбеге строк блеснет рука,

коль с сердцем повезло!-

Сия материя тонка,

тачать -- не ремесло...

А тяжких дней веретено

припомнят -- налегке,

когда двум датам суждено

сойтись в одной строке..."

Мне пела Белая швея...

Для вас слова сберег,

но с каждым путником своя

мелодия дорог.

x x x

Снился танковый полк в Кандалакше,

морось с Белого моря,

туман...

И письмо прожигало

все также (!) -

"Беломором" пропахший карман.

И все так же багульник тревожил

в карауле застывшую ночь -

терпким холодом,

словно итожил

сто разлук, что дано превозмочь.

В СОЧЕЛЬНИК

Щиплет щеки, щиплет yшки,

щиплет красные носы.

У Катюши и Марфушки

вид невиданной красы.

Пар клубится, смех искрится,-

сами кубарем летят.

На коляды им сестрица