Звезда телерекламы - [58]

— Кофе уже готов, — сказала она.

— Ну-ка, дай мне эту ножку.

Я вытер ей ноги полотенцем и пощекотал пятку. Джин взвизгнула и убежала в гостиную. Я последовал за ней. Из динамиков заливался сочный голос Тома Джонса.

— Радио здесь кошмарное, — пожаловалась Джин. — На пятьдесят минут дурацкой болтовни приходится всего десять минут музыки. Поэтому я и привезла сюда собственный проигрыватель.

— Нельзя упускать такую музыку, — сказал я, привлекая её к себе. Давай потанцуем.

С минуту мы покружились в той же позе, как и в дискотеке, после чего Джин кивнула в сторону балкона.

— Пойдем танцевать при луне.

Высвободившись из моих объятий, она выключила свет, раздвинула шторы и выпустила меня на балкон. Залитые лунным светом, мы прижались друг к другу. Джин обняла меня за шею, а я нащупал её левую грудь и стал нежно поглаживать её.

— А ты, оказывается, шалун, — прошептала Джин, просовывая руки под мою рубашку и гладя мою спину.

Я, в свою очередь, обеими руками забрался под её свитер. Кожа была теплая и нежная, как шелк. Под свитером у Джин ничего не было. Я нашел упругий сосок и в ту же секунду Джин жарким поцелуем впилась в мои губы. Она легонько куснула меня за губу и зашарила во рту юрким язычком; её правая рука скользнула вниз, лаская внутреннюю поверхность моего бедра. Вдруг она напряглась.

— Расс…

— Что?

— Давай прямо здесь… При луне.

Оставив меня, она вышла в гостиную и почти сразу вернулась, держа в руках подушки с дивана. Бросив их вниз, она неуловимым движением стянула свитер, а ещё секунду спустя предстала передо мной полностью обнаженная. Я тоже, не мешкая, скинул всю одежду. Джин потянулась ко мне и упала в мои объятия. Потом увлекла на подушки и почти сразу, не тратя времени на ласки, раздвинула ноги и впустила моего изголодавшегося зверя в свое лоно.

— Погоди, не двигайся, — задыхаясь, прошептала она. Я опустил голову и увидел, что Джин дрожит — то ли от ночной свежести, то ли от ощущений. Я знал, что в эту минуту она любуется луной, глядя через мое плечо.

— Боже, как прекрасно, — прошептала она и снова дернулась. — Эта луна, море… рождают у меня какие-то новые, совершенно удивительные ощущения…

Ее ноги обхватили мою спину и крепко стиснули. Руки напряглись, а дыхание участилось. Я чувствовал, что Джин уже близка к победному финишу…

— Расс! — вдруг выкрикнула она. — Давай! Давай!

Она выгнулась дугой, на мгновение замерла, а потом громко, с усилием выдохнула и расслабилась.

— Боже, как это было здорово, — зашептала она.

Мы лежали рядышком, пока я не начал дрожать — воздух заметно посвежел. Джин, заметив, что по моему телу побежали мурашки, погладила меня по руке.

— Пойдем внутрь.

Я помог ей встать.

— Давай спать, — сказала Джин. Утром я отвезу тебя в Магалуф.

Когда мы уже лежали в постели, тесно прижавшись друг к дружке, Джин сказала:

— Не знаю, как ты, а я впервые предавалась любви при лунном свете. Тем более — глядя на луну. Чудесное впечатление. Удивительно, все-таки, как влияет обстановка на ощущения.

— Разнообразие это приправа любви.

— Хотела бы я как-нибудь заняться этим прямо на пляже… И ещё в море.

— Да, было бы довольно забавно.

— Ты попробуешь это в море, вместе со мной?

— Конечно. Только свистни.

— Погоди, вот море согреется, тогда я тебе покажу.

— Да, если вода будет такая, как сегодня, я его не найду.

— Не волнуйся, — засмеялась Джин. — Уж я-то его точно найду.

Она опустила руку и нащупала моего уставшего наездника.

— Ты собираешься спать или нет? — спросил я.

— А в чем дело? — невинным тоном спросила Джин, поглаживая мой встрепенувшийся орган.

— Предупреждаю, что, продолжая в том же духе, глаз ты сегодня не сомкнешь, как пить дать.

Джин хихикнула, продолжая свои манипуляции.

— Тебе предстоит много упражняться, мой милый.

— Почему?

— Потому что половина девиц из твоих групп будет тебя преследовать днем и ночью.

— Вот как? А остальные?

— А остальные будут замужем. Тебе придется обслуживать одиноких. Нужно здорово распланировать свой распорядок дня, чтобы успеть угодить всем.

— Да, придется поколоться витаминами.

— Мне почему-то кажется, что ты и без них справишься.

— Наверное, раз другого выхода нет. Не забывай, "Вы должны постоянно помнить о клиентах; заботиться о них…"

— "Ваш священный долг", — закончила за меня Джин. — Да, меня тоже интересовало, что подразумевает Ардмонт под этими наставлениями. Я долго опасалась, что старики-клиенты станут козырять этой фразой, принуждая меня к оказанию непредусмотренных услуг.

— И что — пытались?

— Сотни раз. "Милочка, не знаю, что бы мы без тебя делали. Не хотите коньячку? Жду вас через десять минут в своем номере".

— Не могу их винить. На их месте, я бы тоже к тебе пристал.

Джин засмеялась.

— Тебе я бы это позволила.

Она села на меня верхом и поцеловала. Раз, другой, потом третий.

— Не бойся, я не стану надоедать тебе. Дел у нас обоих будет невпроворот. Только не бросай меня совсем, хорошо? Позванивай мне иногда, ладно? Я хочу, чтобы мы остались близкими друзьями. Не забудь только — если сильно приспичит, не трать время на поиски… Я всегда буду здесь.

— Спасибо, ты очень добра.

— Просто я эгоистка.

Она снова поцеловала меня и скатилась на простыню.