Благоговейную тишину нарушил чей-то детский голос:
— Скажите, вы очень храбрый, да? Ведь надо быть очень храбрым, чтобы совершить подвиг?
Дед слегка покачал головой:
— Да нет, ребята, не совершал я никакого подвига. Я просто выполнял свой воинский долг…
Дед говорил еще долго. Он рассказывал о нападении колонов на Землю и об объединении планеты перед лицом внешнего врага, о блокаде над Франкфуртом и о боях над Йоханнесбургом, о погибших товарищах и о сослуживцах, попавших в плен. Делился историями о том, как мечтал в детстве стать моряком и как по окончании записался юнгой в термофлот. Рассуждал о воинской доблести и отваге, о мужестве и геройстве. О том, что нет поступка более правильного, чем выполнение воинского долга, и что нет войны более славной, чем та, в которой защищаешь родину от завоевателя.
Второклашки слушали, затаив дыхание, и Юрка — вместе с ними. Потом, провожая деда, встали и долго аплодировали, и в их глазах отражались картины геройского прошлого — грандиозные бои и отчаянные атаки, прозрачные небеса и сияющие диски термопланов, огненные цветы взрывов и темно-бордовая форма, поверженные инопланетные завоеватели и звезды святого Майкла…
***
— Также вы были удостоены еще одной, особой награды?
— Так точно.
— За что?
— За операцию по уничтожению флагманского термоплана противника.
— Под противником вы имеете ввиду Объединенные Государства?
— Так точно.
— Продолжайте.
— Термоплан "Старт" участвовал в битве над Манагуа. Мы знали, что действия противника… действия Объединенных Государств координируются с флагманского судна "Санрайз". Мы также знали, что на борту находится президент. "Санрайз" окружало кольцо оборонительных термопланов, но мы решились на прорыв. Наше судно попыталось проскользнуть сквозь заграждения. В результате прорыва погиб капитан первого ранга Бардеев и я, как следующий по старшинству, принял командование на себя. И довел до конца операцию по уничтожению…
— Вы за это получили награду?
— Так точно.
— Уточните, какую.
— Звезду святого Майкла.
— Это звезда — высшая воинская награда, награда за беспримерный героизм. И она должна выдаваться исключительно законным правительством… Капитан, вы признаёте, что получили награду незаконно?
— Никак нет.
— Объясните.
— Я не политик, я военный. Мое командование не признало переворот и отставку прежнего правительства законной.
— И что же, получается, вы гордитесь наградой, выданной самопровозглашенным государством, не признанным международными нормами? Государством, расколовшим с таким трудом достигнутую политическую целостность Земли? Государством, развязавшим эту бесславную, позорную гражданскую войну?
— Повторюсь, я не политик. И — да, я горжусь наградой.
— Нежели? А собой — собой вы тоже гордитесь? Гордитесь своим… э-э… "подвигом"?
— Я горжусь тем, что выполнил свой долг.
— Ну, что же, я полагаю, мы получили достаточно показаний от подсудимого… Процесс по делу о преступлениях против государственной целостности, против мира и безопасности человечества считаю завершённым. Международный военный трибунал удаляется на совещание по вынесению приговора.
Подсудимый, капитан-лейтенант пятой эскадры термофлота Юрий Васильевич Орлов в отглаженной — не согнуть! — бордовой форме, обвел взглядом зал судебного заседания. Звенящий напряженной тишиной зал был переполнен, но — вот незадача — ни один из десятков сидящих не рискнул встретиться с ним взглядом.
Капитан подавил кривую усмешку, одернул китель — так, что награды звякнули, отразив свет многочисленных камер, и расправил и без того прямую спину.
