Звезда с неба - [31]
Конечно, дело не в шахматах.
Просто хочется поговорить о том высоком качестве души, которое называется отвлечённым словом «благородство».
Есть у нас разные слова, определяющие различные движения души. Тут тёбе и «деловитость», и «усидчивость», и «настойчивость». Эти слова мы читаем не только в характеристиках, но даже в художественных сочинениях, написанных с целью воспитать читателя ещё до того, как он прочтёт книгу до конца.
Но вы представляете, сколько весёлых минут доставило бы угрюмому типу слово «благородный», попадись оно в характеристике? («Такой-то морально устойчив, а также благороден».) Ведь проходу не даст!
— Эй, ты! Благородный! Поди сюда!
Конечно, теперь поединки чести решаются более прогрессивными методами. Мы не какие-нибудь безграмотные рыцари. Мы люди образованные: существуют перья, бумага, чернила, при помощи которых можно достать неприятного тебе человека с любого расстояния. И главное, сделать это, ни разу даже не прикоснувшись к нему. Не нужно ни фехтовать, ни целить в лоб на расстоянии благородном, как указывал Пушкин.
О каком же «благородстве» может идти речь перед лицом такого прогресса! Ясное дело — смешно.
«Воспользоваться и выиграть!» — вот довольно точный и чёткий дебиз анонимщика, не признающий расплывчатых и отвлечённых старомодных понятий. Мне рассказывали недавно про одного типа, который на всякий случай записывал в особую книжечку сплетни про своих товарищей. Чтобы ничего не позабыть. Чтобы, когда этот случай подвернётся, воспользоваться и выиграть. Потому что, если на-человека неожиданно вылить ведро помоев, так он прежде всего станет отфыркиваться и протирать глаза. А в такой чудный момент взять его можно голыми руками. Посему на всякий случай хорошо бы носить с собой это ведро помоев…
И новенькие Яго, шустренькие, как койоты, сбиваются в стайку. Они учатся заглядывать в замочные скважины и сладострастно ждать, пока кто-нибудь подвихнет ногу. Они учатся ждать, пока жертва созреет настолько, что её можно будет прикончить своими слабенькими, пустяковыми зубками. Где они учатся? И учебников таких нет, и, кажется, никакой воспитательной работы в этом направлении не ведётся. Самородки, не иначе.
— Не боись его! Он благородный! Он великодушный! Он в скважину не подсматривает, в спину не толкает, лежачего не бьёт. У него — принципы. И пользуйся его принципами на всю катушку.
Угрюмый тип живёт всё время как на войне. Как будто, если он не выстрелит первым, его непременно укокошат. И он стреляет без предупреждения.
— Поднимите шпагу!
Схватит, и ещё как! Поднимет и спасибо не скажет!
А вот попробуй ты уронить — тогда ни на что не надейся. Он уж воспользуется. Да ещё сапогом отшвырнёт, чтоб не дотянулся. А как же? Что он — дурак, что ли?
— Мы же договаривались!
— Мало ли что!
— Вы бы хоть предупредили!..
— Ещё чего! Нашли дурака!
Так начинается игра без правил.
С человеком, лишившим себя личной чести, невозможно ни договориться, ни условиться. Его невозможно даже пристыдить. Все эти понятия — стыд, совесть, тем более благородство — его не касаются. Понятие доброй воли ему ни к чему. Такой человек несёт в коллектив единственное, что ему близко, — насилие. И, понимая, что это палка о двух концах, он озабочен тем, чтобы, пользуясь этой палкой, быть самому безнаказанным и неуязвимым…
А коллектив?
«Всякий злак на пользу человекам» — сказано в одной старой книге. Увы, эту мысль следует рассматривать не только как совет поварам. Всякие злаки растут на ниве времени. И пшеницы, и овсюги, и добрые травы, и сорняки. И всякие человеки кормятся ими. И всякие человеки используют их для своего морального пропитания.
Я смотрю на большой спелый початок кукурузы, в котором все зёрна с первого взгляда выглядят крепкими, как лошадиные зубы. А тем не менее среди них попадаются зёрна, которые росли явно за счёт соседей, и можно даже увидеть, как они выковыривали соседей своими плечами. И всё это они делали внутри початка с тем большим успехом, чем больше им удавалось прикрыться большими коллективными листьями и большой коллективной формулой:
«Мы не можем разбазаривать свои драгоценные организмы, поскольку они принадлежат не нам, а обществу. Мы не индивидуалисты какие-нибудь. Мы себе не принадлежим!»
Всякие человеки прикрывались этими листьями. Потому что бессовестному человеку трудно найти что-нибудь более подходящее для укрепления собственной неуязвимости, чем действия якобы от имени коллектива.
И всякие человеки придерживались необычайно выгодной для себя отговорки:
— Коллективная честь — самое главное!
Неужели?
— Все мои достижения прошу отнести на счёт коллектива, который меня воспитал.
Правильно. Все аплодируют.
— Все мои безобразия прошу отнести на счёт коллектива, который меня воспитал.
Неправильно. Все обижаются.
Почему? А нипочему. Просто так.
То, видите ли, коллектив, а то — смешно сказать — единичная фигура…
Нет, друзья мои, личную честь ещё никакой коллектив никому не заменял. Личная честь — либо есть, либо нету. И вот когда её нету, тогда всё на свете, в том числе и коллектив, используется в личных целях для безнаказанности, для неуязвимости, для своих повседневных подножек.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».
Леонид Израилевич Лиходеев (наст. фамилия Лидес) (Родился 14 апреля 1921, Юзовка, ныне Донецк, Украина — Умер 6 ноября 1994, Москва) — русский писатель.Учился в Одесском университете, летом 1941 невоеннообязанный Лиходеев добровольцем ушёл на фронт, где работал газетчиком. Работал в Краснодарской газете, затем, переехав в Москву, учился в Литературном институте им. А. М. Горького.Начал литературную работу в 1948, как поэт. Опубликовал сборники стихов «Покорение пустыни» (1953), «Своими глазами» (1955), «Открытое окно» (1957).С 1957 выступал с очерками и фельетонами (Поездка в Тофаларию, 1958; Волга впадает в Каспийское море, 1960; Местное время, 1963; Колесо над землей, 1971) и автор художественных повестей (История одной поездки, 1957; Я — парень сознательный, 1961), в которых уже проявился почерк будущего Лиходеева — острого полемиста и сатирика, главной мишенью которого становится мещанская психология, собственнические инстинкты, шаблонное мышление, ханжество, пошлость, демагогия, лицемерие и эстетическое убожество (Хищница, Духовная Сухаревка, Нравственность из-за угла, Овал, Флигель-аксельбант, Цена умиления, Винтики-шпунтики и др.
Опубликовано в журнале «Юность» № 10, 1963 Рисунки И. Оффенгендена.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.